Джордж Макдональд - Страна Северного Ветра

Но и когда Рубин поправился, мало что изменилось к лучшему, потому что в торговле начался упадок, и кебмены почувствовали это одними из первых. Деловые люди стали куда бережнее относится к деньгам и уже не позволяли своим жёнам и дочерям тратить, как раньше. В довершение бед осень выдалась дождливой, и цены на хлеб неимоверно взлетели. К этому ещё стоит добавить, что маме Алмаза нездоровилось, потому что у неё вот-вот должен был родиться ребёнок, и вы поймёте, что для наших друзей с извозчичьего двора наступили нелёгкие времена.

Несмотря на уныние, царившее вокруг, в сердце Джозефа не угасала надежда. Приходя вечером домой, он просил Алмаза ему почитать, а потом звал Нэнни с её книжкой и проверял, как дела у неё. Мальчик взялся научить её читать, и, поскольку Нэнни была смышлёной девчушкой, она быстро научилась складывать буквы в слоги, а слоги в слова.

Так прошло три месяца, но мистер Реймонд не вернулся. Джозеф ждал его с нетерпением, надеясь, прежде всего, избавиться от Рубина. Не то, чтобы от коня совсем не было толку, но для Джозефа он был большой обузой. С появлением Рубина и Нэнни Джозефу, конечно, стало куда тяжелее прокормить семью, но, с другой стороны, девочка оказалась хорошей помощницей, и его радовала мысль, что она будет рядом с его женой, когда у той родится ребёнок.

Из всех Божьих даров ребёнок — самый прекрасный, поэтому неудивительно, что когда девочка появилась на свет, ей обрадовались так сильно, словно вместе с ней пришло изобилие. Вот чего её появление уж точно прибавило, так это забот, и куда больше, чем предполагал её размер, но Нэнни была неутомима, да и Алмаз не терял своей жизнерадостности. Он начал петь малышке, как только первый раз взял её на руки. Только ей он пел уже не те песенки, что раньше пел братику, потому что, по его словам, она ведь была новорождённой, значит, у неё должны быть новые песенки. К тому же она — сестричка, а не братик, поэтому ей не подошли бы прежние песенки. Вот только чем новые песенки отличались от старых, я бы не взялся определить. Но я уверен, что они не только развивали малышку, но и помогали всей семье намного больше, чем все думали.

Худо-бедно им удалось пережить долгую тоскливую зиму. Иногда дела шли лучше, иногда хуже. Наконец зима отступила, настала весна, и это уже было здорово. А мистер Реймонд до сих пор не вернулся, и хотя мама уже вполне могла обойтись без Нэнни, они не могли искать ей место, пока у них оставался Рубин. И они ни капли об этом не жалели. Но тут выдалась настолько тяжёлая неделя, каких раньше не бывало. До конца недели было ещё далеко, а у них даже хлеб закончился. Однако чем печальней выглядели мама с папой, тем больше Алмаз старался петь обоим малышам.

Расходы семьи ещё увеличились из-за того, что им пришлось снять небольшую комнатку на чердаке для Нэнни. А когда родился второй ребенок, Алмаз уступил девочке свою комнату, чтобы та была поближе к маме и всегда могла ей помочь, а сам перебрался на чердак. По сравнению с тем, где Нэнни жила раньше, там было просто чудесно, но Алмазу не слишком понравилось, хотя он не страдал из-за перемены, потому что теперь маме стало удобней. Да и Нэнни тоже стало удобней, правда? Если другим стало удобней, Алмаз был только рад. А коль скоро все остались довольны, значит, перемена была благая.

аступил вечер пятницы. В тот день Алмаз, как и остальные домочадцы, почти ничего не ел. Прежде чем оставить деньги на еду, мама сначала платила за квартиру за неделю вперед. Отец ходил мрачнее тучи, настроение у него было таким плохим, что он даже накричал на жену. Удивительно, но боль при виде страданий любимых людей иногда заставляет нас причинять им ещё большую боль нашим сердитым настроением. Это происходит от маловерия и показывает, как нужна всем нам вера в Бога, ведь стоит её потерять, и вместе с ней мы теряем доброту, а она одна уже может облегчить страдания. Из-за ссоры родителей Алмаз в тот день отправился спать молчаливым, задумчивым и немножко встревоженным.

Зима в тот год выдалась очень ветреной, и хотя уже наступила весна, всё равно часто дул северный ветер. Забираясь в постель в своей крошечной чердачной комнате, Алмаз слышал, как ветер стонал, словно море. Он слышал эти стоны и после того, как заснул, и вдруг спросил сам себя: «Я сплю или нет?» Ответить он не успел, потому что его позвала Царица Северного Ветра. Сердце мальчика забилось часто-часто, ведь он так давно не слышал её голоса. Он выскочил из кровати, оглянулся вокруг, но Царицы нигде не увидел.

— Иди ко мне, Алмаз, — снова и снова звала та, но где она, мальчик не мог понять. Правда, в комнате было темно, и она могла оказаться совсем рядом.

— Милая Царица, — отозвался Алмаз, — я бы с радостью пришёл, только не знаю, где ты.

— Иди ко мне, Алмаз, — был её ответ.

Мальчик открыл дверь, вышел из комнаты, спустился по лестнице и отворил дверь во двор. Сердце его трепетало, ведь он уже оставил всякую надежду снова увидеть Царицу. Однако увидеть её в ту ночь мальчику так и не довелось. Когда он оказался на улице, на него налетел сильный порыв ветра, Алмаз послушно повернулся спиной, и ветер повёл его. Вёл он его к воротам конюшни.

— Она хочет, чтобы я вошёл внутрь, — догадался мальчик, — но дверь-то закрыта.

Он знал, где лежит ключ — в маленькой дырке в стене, только ему до неё не дотянуться, слишком высоко. Но всё-таки Алмаз отправился к тому месту, и стоило ему туда прибежать, как ветер сдул ключ на землю, и тот звякнул о камни у его ног. Алмаз поднял его, побежал обратно, открыл дверь конюшни и вошёл внутрь. И как вы думаете, что он там увидел?

Через пыльное окошко проникал тусклый свет уличного фонаря. Его было достаточно, чтобы мальчик смог различить, как старый Алмаз и Рубин стоят, подняв головы, и смотрят друг на друга через перегородку между стойлами. В полумраке было видно белое пятно на лбу старого Алмаза, а у Рубина ярко сияли глаза, и казалось, они источают света больше, чем фонарь на улице. Вот что увидел мальчик.

А как вы думаете, что он там услышал?

Он услышал, как лошади друг с другом разговаривали.

Они говорили на странном языке, но каким-то образом мальчик всё понимал и мысленно переводил на человеческий. Сначала послышался голос старого Алмаза; он, по-видимому, ссорился с Рубином.

— Ты только посмотри, какой ты толстый, Рубин! — говорил Алмаз. — И шкура у тебя лоснится. Постыдился бы!