Роберт О`Брайен - Миссис Фрисби и крысы НИПЗ

Мы пошли на рынок обычным путем, не по улицам, а по узким переулкам между зданиями, в большинстве это были коммерческие склады и гаражи. Пока мы шли, к нам присоединились другие крысы; в то время суток они стекались к рынку со всех сторон. Когда мы дошли до рынка, я заметил, что на улице, прилегающей к нему, примерно в квартале от места, припаркован белый фургон странной квадратной формы. Я сказал, что заметил, но на самом деле, я не обратил на него внимание, потому что в этой части города фургоны не были редкостью; но если бы я это сделал, то заметил бы, что на каждой его стороне были напечатаны маленькие буквы: НИПЗ. Я не знал, что они значат, потому что в то время ни я, ни другие крысы не умели читать.

Становилось темно, когда мы дошли до рынка, но в сумерках мы увидели, что еды было необычно много, целая гора, рядом с центром площади, в отдалении от крытой части. Полагаю, что это должно было нас встревожить, но этого не произошло. Помню, что Дженнер сказал: «Должно быть, у них был трудный день». И мы радостно побежали вместе с несколькими дюжинами крыс к куче еды.

Как только мы подбежали к ней, все случилось. Вдруг вокруг нас все зашумело. Яркие, ослепляющие фонари, были направлены на еду так, что когда мы попытались скрыться, мы не видели куда бежать. Между и за огнями быстро двигались тени, а когда они подошли к нам, я смог увидеть, что это были люди – люди в белой форме, несшие круглые сетки с длинными ручками.

– Осторожно! – закричал Дженнер, – они хотят поймать нас.

Он бросился в одну сторону, я в другую, а потом и вовсе потерял его из виду.

Все мы бежали прямо к людям с сетками. Больше некуда было бежать; нас окружили. Сетки опускались, поднимались, опускались вновь. Полагаю, некоторым крысам удалось бежать, проскочив между людьми и огнями. Я услышал со свистом рассекаемый воздух – сетка пролетела мимо меня. Я повернулся и побежал обратно к куче еды, думая, что могу в ней спрятаться. Но вдруг раздался свист, и в тот момент я ощутил, как меня окутывают веревки: за лапы и за шею. Меня подняли с земли вместе с еще тремя крысами, попавшими в сеть вместе со мной.

Миссис Фрисби спросила:

– Но почему они хотели вас поймать? И как вам все-таки удалось сбежать?

– Сначала, – сказал Никодимус, – я подумал, что это потому что им не нравилось, что мы крадем еду. Но это с трудом можно было назвать кражей – это были отходы, и все, что они с ними делали – это отвозили в городскую переработку. Так чем мы навредим, съев немного? Конечно, есть люди, которым крысы просто не нравятся, не важно, вредят они или нет.

– И мыши тоже, – добавила миссис Фрисби.

– Точно, – сказал Никодимус. – Хотя, думаю, не так сильно, как крысы. В любом случае причина была вовсе не в этом; но настоящую причину я понял не сразу. Что касается побега – это тоже случилось гораздо позже.

Нет, я был плотно и сложно связан, запутавшись в сетке, я был абсолютно беспомощен (продолжил Никодимус). Когда человек, державший ее, увидел, что поймал четырех крыс, он потянул за шнурок, завязавший ее. Он отложил сетку и взял другую, пустую. Он пошел на площадь, оставив нас лежать там. Я попытался прогрызть сетку, но веревки были сделаны из какого-то пластика, твердого, как проволока.

Шум и суета начали постепенно утихать; полагаю, крысы на площади либо сбежали, либо были пойманы. Я слышал, как один человек сказал другому: «Думаю, это много». Кто-то передвигал фонарь то в одну, то в другую сторону, обыскивая остальную часть рынка.

– Никого не видно.

– Мы можем спрятаться и подождать еще волну.

– Другой волны не будет. Не сегодня. Возможно, еще четыре или пять ночей.

– Молва распространяется.

– Ты думаешь, они общаются? – Это был третий голос.

– Еще бы, они общаются. А в следующий раз, когда они придут, будь уверен, что они осторожно обследуют место. Нам повезло. Крыс не трогали несколько лет. Они стали менее внимательными.

– Сколько заказала лаборатория? – Кто-то по одному выключал фонари.

– Шестьдесят. Сколько у нас?

– Около того. Может больше.

– Давайте загрузим.

Через минуту или около того я почувствовал, что меня подняли; раскачивая туда-сюда, меня с тремя несчастными несли к белому фургону, который я видел раньше. Его задние дверцы были открыты, внутри горел свет. Я смог увидеть, что внутри он был одной большой проволочной клеткой. Туда и положили нашу сетку; человек развязал веревку, и бросили нас на пол, покрытый опилками. Остальные сетки точно так же опустошались по одной; через несколько минут нас набралась порядочная толпа, все были в большей или меньшей степени ошеломлены и все (и я не был исключением) боялись. Клетка была закрыта, дверцы тоже, а свет погас. Я слышал, как завелся мотор фургона; через секунду пол подо мной покачнулся. Мы двигались. Куда они нас везли? Зачем?

Потом в темноте я услышал за собой голос.

– Никодимус? – Это был Дженнер.

Представьте, как я рад был его видеть. Но мне было одновременно и очень жаль.

– Дженнер. Я подумал, что, может быть, тебе удалось сбежать.

– Я был в последней сетке. Мне показалось, что я видел тебя на полу.

– Куда мы едем?

– Я не знаю.

– Что такое лаборатория?

– Лаборатория.

– Да, но что это?

– Не знаю. Я только что где-то услышал это слово.

– Ну, думаю, туда мы и едем. Что бы это ни было.

Фургон раскачивался в темноте, мчась сначала по ухабам улиц, а потом с большей скоростью по гладкой дороге. Сзади не было окон, поэтому невозможно было увидеть, куда мы ехали – да и в любом случае я бы не понял, потому что никогда не был дальше двенадцати кварталов от дома. Думаю, мы ехали около двух часов, но может и меньше, прежде чем фургон затормозил, развернулся и, наконец, остановился.

Задние дверцы вновь открылись, и сквозь проволочную стену клетки я увидел, что мы приехали к зданию, очень современному, из белого камня и стекла. Оно было квадратным и большим, около десяти этажей. Наступила ночь, и в большинстве окон было темно, но платформа, к которой приехал наш фургон, была освещена, и нас там ждали люди.

Дверь открылась, вышло трое. Один из них толкал тележку с маленькими проволочными клетками. Человек позади него был одет в плотный халат, ботинки и толстые резиновые перчатки. На третьем человеке были очки в роговой оправе и белый халат. Очевидно, он был главным.

Люди из фургона, те, кто поймали нас, теперь присоединились к людям из здания.

– Сколько вы поймали? – спросил человек в белом халате.

– Трудно посчитать, они все время движутся. Но я думаю, между шестьюдесятью и семьюдесятью.

– Хорошо. Никаких проблем?

– Нет. Было просто. Они почти ручные.

– Надеюсь, что нет. Ручных у меня достаточно.