Йозеф Лада - Сказки дядюшки Римуса (сборник)

Жарче и жарче разгорается хвоя.

И кончилось дело тем, что вся хвоя сгорела, да и Койотов хвост стал короче, чем был.

С тех пор Койот никогда не ходил больше в гости к сестрице Змее.

О-вэй-вэй-хэм-байо над самой дорогой стола большая скала, а на солнечном склоне этой скалы жила маленькая Ящерица. Это была очень весёлая Ящерица, и весь день-деньской она распевала песни.

Шла по дороге Лиса и услыхала, как Ящерица поёт:

А Лиса такая: увидит у другого что-нибудь красивое и славное — ей тотчас этого захочется. И песенку ей захотелось.

«Пусть она меня научит этой песенке», — подумала Лиса, вскочила на скалу и приходит к Ящерице.

— С добрым утром, дружок, — сказала она Ящерице. — Какой чудный день нынче, а песенка твоя хороша, научи и меня, пожалуйста.

— Охотно, — ответила Ящерица и спела песенку раз, и ещё раз, и ещё, пока Лиса не запомнила её.

— Спасибо, дружок, — сказала Лиса, — а теперь прощай, потому что мне пора на охоту.

И потрусила по дороге, припевая:

Она добежала до пруда, где дикие утки клевали зёрнышки. Лиса не приметила уток, а те увидали её, захлопали крыльями, закрякали и улетели. Лиса испугалась шума, и песенка выскочила у неё из головы. Как ни старалась, только начало песенки вспомнила, а дальше — ни словечка.

Побежала Лиса обратно к норке Ящерицы на большой скале.

— Дружок, — сказала она, — я позабыла песенку, которой ты меня научила. Спой мне её ещё разок!

Маленькая Ящерица спела ещё и ещё, и Лиса потрусила прочь, припевая:

Но тут выскочил Кролик у неё из-под носа, из-за куста. И Лиса вздрогнула и опять забыла песенку.

В третий раз пришла она к Ящерице. На этот раз Ящерица спала на солнышке.

— Мне жаль тревожить тебя, дружок, — сказала Лиса, — но я опять забыла песенку. Спой, пожалуйста, снова.

Но Ящерица спала крепко и ничего не ответила.

— Четыре раза я попрошу тебя, — проворчала Лиса, — и если ты не споёшь, я тебя съем.

А глазки у Ящерицы были закрыты, и она ничего не ответила Лисе. Лиса повторила четыре раза: «Спой песенку, спой песенку, спой песенку, спой песенку», потом широко раскрыла рот и проглотила Ящерицу.

Лиса тоже разомлела на солнце и легла поспать. Пока она спала, маленькая Ящерица достала из кармана ножик — тот самый, которым она отпарывает старую шкурку, когда ей нужно сменить свой наряд, — и давай резать лисий бок. Резала, резала, вот уж и свет блеснул, вылезать можно.

Вылезла Ящерица, взяла острый камень и упрятала его в Лису, на своё место. Потом достала из кармана нитку, зашила Лисе бок и побежала домой.

А Лиса всё спит и спит. Как проснулась, ей захотелось пить; она побежала к пруду, чтобы напиться. Камень колол ей бок, тошно ей было. А как нагнулась, чтобы напиться, камень перетянул хвост. Лиса упала в воду, тут ей и пришёл конец.

О-вэй-вэй-хэм-байо замело индейское селение глубоким-глубоким снегом. Люди не могли найти кремней, чтобы высечь огонь. Они заперлись в домах и замёрзли чуть не до смерти. Тут, случилось, пролетал над селением Реполов с коричневой грудкой. Он так замёрз, что упал на площадь посреди селения.

Пришёл на площадь Медведь.

— Скоро все люди замёрзнут до смерти, и я буду хозяином здешних мест, — сказал Медведь.

— Нет, — отвечал Реполов, — потому что я спасу их.

Так ответила птичка и полетела на юг. Она нашла другое индейское селение; тут на площади горел большой-большой костер. Реполов схватил горящий прутик и полетел обратно. Он прикрывал крыльями огонёк от ветра. А как прилетел в замёрзшее селение, выкопал лапками ямку в снегу и положил в неё горящий прутик. Потом улетел за ветками, чтобы разжечь костер. Ветки вспыхнули скоро, а Реполов полетел за другими. Пока он летал, пришёл Медведь и дунул на огонь. Он хотел задуть огонь, чтобы люди замёрзли. И огонь потух, только две-три искорки ещё теплились, маленькие-маленькие искорки.

Вернулся Реполов с ветками и принялся раздувать крыльями искорки, чтобы снова вспыхнул огонь.

— Гори, огонь, спаси людей! — приговаривал Реполов.

Огонь разгорелся, и Реполов полетел за новыми ветками. Только он улетел, приходит Медведь. Дунул на огонь раз и дунул второй. Огонь почти совсем погас; Реполову пришлось долго-долго раздувать его крыльями, чтобы вспыхнули маленькие веточки. Но веточки занялись, и Реполов полетел снова за сучками для костра.

А Медведь пришёл и дунул раз на огонь, и второй раз, и третий. И огонь погас, осталась одна совсем-совсем крошечная искорка.

— Теперь я буду хозяином здешних мест, — сказал Медведь.

Но тут опять подоспел Реполов. Он махал и махал крыльями над маленькой искоркой, а искорка всё не разгоралась. Он приговаривал:

— Гори, гори, спаси людей!

И всё время, пока Реполов раздувал огонь, искорка жгла ему грудь. Но он всё махал и махал, пока огонь не вспыхнул. Затрещали сучки, заполыхал огонь. Не задуть его теперь Медведю.

Индейцы увидели красный свет в оконца. Они выглянули из домов и увидели огонь, который раздувала крыльями маленькая птичка. Выбежали люди, каждый понёс к себе в дом горящую ветку и разжёг большой, горячий огонь. А одна старая женщина взяла Реполова к себе, посадила его у огня, чтобы он согрелся. У него грудка была совсем красная — это огонь её так опалил.

Вот почему с тех пор у всех реполовов красное пятнышко на груди.

Одной женщине захотелось поесть печёнки Ниаматсанэ. [1] Н и а м а т с а н э — сказочный зверь страшной величины и силы. Уговаривал, уговаривал её муж, что мясо Ниаматсанэ и есть-то нельзя, а убить этого зверя очень трудно, потому что он одним прыжком перескакивает через три холма, — ничего не хочет знать жена.

— Добудь, — говорит, — и всё тут!

Муж побоялся, как бы не захворала она от огорчения, и отправился на охоту.

Скоро он увидал вдали стадо Ниаматсанэ. Спины и ноги у них горели, как жар. Много дней шёл он по их следам, пока не посчастливилось ему подкараулить их, когда они лежали на солнечном припёке. Убил он самого красивого из всех Ниаматсанэ, вырезал у него печень и принёс жене.

Обрадовалась она, поджарила печёнку Ниаматсанэ, поела. И стала жечь её жажда. Будто огонь внутри! Никак не могла она утолить эту жажду. Побежала женщина к большому озеру, набрала полный кувшин воды про запас, сама бросилась на берег и выпила всё озеро до капли. Так и осталась лежать на берегу без сил.