Альберт Иванов - Хитрая ворона

Вездеход вырвался на развилку дорог.

Наконец-то! Руль подчинился, Мальчик стремительно повернул вправо. Но здесь дорогу преграждал огромный котофей, широко расставив грозные лапы!

Мальчик повернул влево. И здесь дорогу ему закрывали хищные птицы, широко растопырив крылья!

Тогда он погнал машину прямо. Отчаянно вскричала погоня. И…

Слишком поздно беглец понял, что дальше пути нет: с налёту прорвав заросли, вездеход полетел в пропасть, где виднелась в воде разинутая крокодилья пасть.

Мальчик, крича, кувыркался в воздухе над машиной.

Неожиданно его приняла на крыло одна из гигантских птиц. Он пружинисто отлетел от неё на крыло ко второй. И она упруго подбросила его вверх, прямо в лапы полосатого тигрольва-котофея, стоявшего наготове у края обрыва.

Машина с грохотом исчезла в пасти крокодила. И он с ошалелым воем сирены, сверкая глазом, как автомигалкой, ринулся прочь.

Крепко зажмурившись, беглец лежал на лапах огромного котофея. А когда раскрыл глаза, то зверь заулыбался ему и потёрся усатой пушистой щекой об его щёку.

Внезапно донёсся резкий металлический стук. Мальчик оглянулся.

Стук доносился из кабины лифта, поблёскивающей на холме. Это, очевидно, где-то там, на других этажах, негодовали на остановку лифта.

Котофей посадил Мальчика себе на спину и быстро доставил его к кабине.

Мальчик спрыгнул и пожал ему лапу. Воробьи-орлы в небе прощально покачали крыльями.

Волшебная музыка десятого этажа смолкла. Тигролев-котофей и воробьи-орлы исчезли.

Мальчик снова стал прежнего роста. Выдернув ранец из створок дверей, он протиснулся в кабину и нажал кнопку своего этажа.

Дома он невольно взглянул на аэрофлотовский плакат с пальмой.

Плакат как плакат. Да только на нём возле крокодила появились игрушечный вездеход и отвёртка!

На другой день, возвращаясь из школы, Мальчик нетерпеливо дождался, когда вспыхнул зелёный свет, и помчался через улицу, ныряя между прохожими.

Ворвался во двор. Разлетелись птицы. Кот опять залез на дерево!

Мальчик ринулся к лифту. Двери открылись, оттуда вышел вчерашний электромонтёр, на ходу защёлкивая чемоданчик с инструментом. И Мальчик прямо под его рукой влетел в кабину.

Он уже поднял палец, чтобы нажать заветную кнопку, да так и застыл.

Кнопочная панель была совсем иной, другого размера и цвета, а главное, только с девятью кнопками девяти этажей. Десятой не было!

Мальчик нажал самую верхнюю кнопку. Кабина после ремонта плавно, без скрежета, пошла вверх.

Он выскочил на последнем, девятом, этаже. Выше, к полуоткрытой дверце, вело несколько ступенек. Он побежал по ним.

…Мальчик одиноко стоял на плоской крыше.

Кругом торчали серые дома. Лишь на горизонте виднелся низкий тёмный лес.

Он глянул вниз. И внезапно, выйдя из-за туч, всё волшебным светом преобразило солнце: засверкал двор, высветился зелёный газон и расцветшее весенними листьями одинокое дерево, на котором сидел кот. Пронеслась стайка вспыхнувших на солнце птиц. И возникла музыка десятого этажа!..

Забыв про лифт, бежал Мальчик вниз по лестнице.

Вылетел во двор. Спешил…

Тьфу ты! Возле самого газона развязался башмак. Присев, Мальчик начал завязывать непослушный шнурок.

Возле газона прямо через мостовую пробивалась травинка, а на неё давил уже почти отскочивший кусочек асфальта.

Мальчик откинул его щелчком, и травинка медленно выпрямилась. Волшебная музыка продолжала звучать в его ушах.

Он даже протёр очки: привычное дерево непривычно мощно уходило ввысь! А в развилке, свесив важную главу, грелся на солнышке среди первой зелени знакомый кот. Знакомый?..

С рыжими подпалинами, полосатый, напоминающий тигра, казалось, неправдоподобно огромный, добродушный кот широко раскрыл сверкающие глаза. В них отразились во весь рост два маленьких мальчика.

Узнав обидчика, кот суетливо полез вверх и на ходу оглянулся. Тот приветливо помахал рукой. Недоверчиво глядя на него и продолжая взбираться выше и выше, кот хватанул лапами воздух и с криком сверзился вниз!

Крепко зажмурившись, он ошеломлённо лежал на руках поймавшего его Мальчика. Осторожно приоткрыл один глаз.

Вчерашний обидчик дружелюбно ему подмигнул.

И тогда — неужели почудилось? — кот подмигнул ему тоже, а затем потёрся своей пушистой щекой о его щёку.

Мальчик выкопал руками ямку в рыхлой земле и посадил толстую длинную ветку, отломанную вчера.

Он изумлённо смотрел, как вдруг на ней начали лопаться почки и вытягиваться зелёные листки.

На ветку тут же доверчиво села парочка воробьев и, раскачиваясь, шумно загомонила на весь двор — в этом обычном и волшебном живом мире.

Солнце сверкнуло зайчиком в зажмуренный глаз сладко спящего Вити Рыжкина. Витя что-то сонно проворчал и перевернулся на другой бок.

А за окном уже давно спешил, шумел, работал город. Пешеходы, строительные краны, машины…

В соседней комнате тоже шла деловая суета: бабушка гладила Витины брюки, рубашку, чистила его туфли.

За всем этим неодобрительно наблюдала младшая сестрёнка Вити.

Она на цыпочках вошла к брату и громко сказала:

— Вставай, лентяй!

— Ещё рано, — промычал Витя, наморщив нос, — успею.

— Это бабушка успеет, а не ты, — с наивной серьёзностью осудила его сестрёнка.

— Ей полезно, — сонно потягиваясь, заметил Витя. — Она сама говорит, что без дела сидеть не может.

— Она-то сидеть без дела не любит, — вздохнула сестрёнка. — Зато ты любишь без дела лежать. Она даже уроки за тебя делает!

— В конце концов каникулы сейчас или нет? — проворчал Витя, неохотно вставая.

Он позавтракал и хотел было снова отправиться с журнальчиком на боковую, но сестрёнка появилась из коридора с большим веником в руках и строго сказала:

— А теперь за хлебом сходи. Ты же вчера обещал!

— Мало ли что я обещал!

Но всё же пришлось подчиниться. Она — такая, не отвяжется, да ещё с таким веником!.. Витя насупился, получил от бабушки деньги и, вздыхая, отправился в магазин за хлебом.

Сразу за хлебом он, конечно, не пошёл. Успеется! Решил сначала погулять.

Вразвалочку шагая по пустынной аллее парка, он случайно обернулся и вдруг заметил, что следом за ним вышагивают трое таких же Вить-близнецов. Хотя если всмотреться, то они слегка отличались друг от друга: один был немного потолще, другой — чуть повыше, а третий, как говорится, — серединка на половинку. Причём у него, у третьего, почему-то бегали глаза, словно он чего-то боялся.