Владимир Озеров - Плутишкина сказка

— Он самый.

— Тогда пошли скорее!

И они пошли.

Дорожка бежала все прямо и прямо, между холмами и веселыми зелеными рощами. Плутишка глазела по сторонам, а Кот на ходу сочинял всякие шагалки:

— подхватила в такт ему Плутишка.

— А почему «погоди»? — спросил Кот.

— Потому что мы с Роной идем к нему подзаправиться. А уж если мы за это дело возьмемся, то всерьез! Как там, у Герцога, большие запасы?

— Тебе хватит, — усмехнулся Кот и тут же сочинил дразнилку:

Плутишка тут же стукнула его книжкой по голове, но Кот совершенно не обиделся — во-первых, потому что стукнула она его совсем чуть-чуть, а во-вторых, он и в Городе на нее никогда не обижался.

Близость владений Герцога первой почуяла Рона — она потянула носом и стала так рваться вперед, что скребла лапами по земле и Плутишка еле-еле ее удерживала. Потом и сама Плутишка поняла, что они приближаются к цели — запахло так, как может пахнуть только из самой лучшей в мире кухни, где готовится все самое вкусное на свете и даже то, чего и на свете-то нет. Вы даже представить себе не можете, как и чем пахло!

Вскоре они дошли до придорожного камня, на котором было высечено:

ГЕРЦОГСТВО БУЛЬОНСКОЕ И ПАШТЕТСКОЕ

— Ой, — сказала Плутишка, — а как же пироги?! Тут про них не написано. Ни про пироги, ни про варенье, ни про мороженое, ни про пончики, ни про ватрушки, ни про зе…

— … Молочные пенки! — сказал Кот и Плутишка запнулась на зефире в шоколаде, потому что молочные пенки она терпеть не могла.

— Это же указатель, а не меню, — продолжал Кот. — К тому же для полного титула Герцога понадобился бы не камень, а наидлиннейшая стена.

И он начал возглашать на манер герольда:

- Его Светлость Герцог Антрекотский и Бульонский, Варенский и Винегретский, Галушкинский и Голубцовский, Долманский и Желевский, Запеканский и Зразсский, Изюмский и Икорский, Колбасский и Котлетский! Господин Кашский и Компотский, Кремский и Кисельский, Лангетский и Люля-кебабский, Макаронский и Мармеладский, Мясной и Молочный, Омлетский и Оладский, Паштетский и Пловский! Повелитель Повидловский и Рагувский, Ростбифский и Рулетский, Салатский и Сардельский, Солянский и Соусовский, Супский и Суфлейский, Тефтельский и Фрикадельский, Шоколадский и Яишенский! И прочая, прочая, прочая!…

И все это, между прочим, не более, чем предисловие к его полному титулу! В этот титул входит все, что только можно найти во всех поваренных книгах на свете.

— А он что, шеф-повар? — спросила Плутишка.

— Сама ты это слово! — сказал Кот и щелкнул Плутишку по макушке. — Его Светлость — Герцог, а шеф-повар у него… Сама увидишь, кто у него шеф-повар!

Они вступили во владения Герцога. Пахло так, что заурчало в животе, текли слюнки и кружилась голова. По деревьям сидели жареные рябчики и скакали пряничные белки, под деревьями резвились тушеные зайцы и жареные кабаны, в ручьях била хвостом заливная и копченая рыба, ползали вареные раки…

Напугав Рону, дорожку перебежал холодный поросенок с хреном. Потом настала плутишкина очередь пугаться — потому что через дорожку ползло что-то длинное, круглое и пестрое, толщиною с пожарный шланг.

— Ой! — пискнула Плутишка и спряталась за Кота. — Удав!

Зато не испугалась Рона — она храбро бросилась вперед, вырвав поводок у Плутишки, вцепилась зубами в это длинное и круглое, и вырвала порядочный кусок, который тут же и проглотила. А длинное и круглое продолжало себе ползти как ни в чем ни бывало.

— Это не удав, — сказал Кот, — это колбаса ветчино-рубленная.

— Да-а-а? А чего она ползает?

— Ну, может она по делам ползет, или так просто, гуляет. Почему бы ей не погулять по такой прекрасной погоде?

Они перешагнули через колбасу и пошли дальше.

Вскоре показался замок Герцога. Ведущая к нему дорога огибала покрытую изумрудной петрушкой и сельдереем Паштетную Трясину, посреди которой фыркала Бульонные Гейзеры. Горячий бульон, обтекая замок по глубоким рвам, убегал за холмы Бульонной Рекою.

Миновав Паштетную Трясину, они подошли к замку. Такой замок, конечно же, мог быть только у Герцога Антрекотского и Бульонского, Омлетского и прочая. Отвесные стены были сложены из кирпичей сыра, в окнах — витражи из больших разноцветных леденцов, крыши и шпили выложены чешуей из шоколадных медалей, а вместо флюгеров — резные шоколадные плитки! К воротам замка вел подъемный мост из копченых колбас на цепях из баранок.

Прежде, чем они вступили на мост, над воротами распахнулось окно, оттуда кто-то высунулся и закричал ужасно знакомым голосом:

— Плутишка, привет!

Плутишка не поверила своим ушам, а потом и глазам — когда из ворот навстречу ей выбежала… ее подруга Кузя.

— Шеф-повару Герцога — наше кошачье с хвостиком! — сказал Кот.

— Привет, Котище! Где это ты нашел мою Плутишку? — и Кузя обняла подругу, которая повисла у нее на шее, вопя от восторга.

— Это не я ее нашел, это она меня с радуги упала. Всю шерсть себе отбил…

— У, бедный Котик! Ты зачем, вредная Плутишка, нашего Кота с радуги падаешь?

— А чего он дразнится?

- Да он всегда такой. Но ведь дразнит-то он только тех, к кому оч-чень хорошо относится!

— Да? Ну тогда пусть… А ты тут шеф-поваром, да?

— А что, не похожа? — тут Кузя подбоченилась, демонстрируя свою внушительную конституцию.

— Хорош-шего человека должно быть много… — сказал Кот, глядя куда-то в небо.

— Да, — сказала Плутишка, — должно. И вот очень даже правильно, что тебя самого не слишком много!

— Оскорбляют… — меланхолично вздохнул Кот. — Прямо у ворот моего друга Герцога… Кстати, почему он нас не встречает?

— Он застрял, — сказала Кузя.

— Опять?

— Да, после обеда — застрял в дверях столового зала и потому решил вернуться к столу и ждать там, когда похудеет, или когда принесут ужин.

— Кстати, — сказал Кот, — Плутишка как раз желает подкрепиться, да и мы с Роной не отказались бы узнать, что сегодня подают у Герцога.

— Ну так что же мы тут стоим? Идемте в замок. Уж для Плутишки и для тебя у меня кое-что найдется, не говоря уже о Роне. Вот только на нее надо бы надеть намордник, а то она, пожалуй, погрызет наш замок и Его Светлость Герцог будут очень расстроены.

Они вошли в ворота.

Кузя надела на собаку намордник и Рона, конечно же, была ужасно недовольна этим — во-первых, на нее никогда в жизни не надевали намордник, а во-вторых — представьте себе, каково быть в наморднике, если вокруг столько всего вкусного!