Сергей Головачёв - Живые cтатуи

— Логично. Но такого за время моего тысячелетнего дежурства ещё ни разу не случалось.

— Так что вези меня давай к брату, да побыстрей.

— По инструкции не полагается. По инструкции мне полагается вначале тебя слопать.

— Но бывают же и исключения. Тем более, что я ненадолго. Увижу брата и назад.

— Назад ещё никто отсюда не возвращался.

— Значит, я буду первой.

— Ладно, хватить болтать. Полезай ко мне в пасть и дело с концом.

— Хорошо, только, сначала я брошу тебе в пасть эту шашку тротиловую.

— Что значит тротиловую?

— Пока она горит — ничего, но только она потухнет у тебя в желудке — сразу взорвётся. И ты в одно мгновенье разорвёшься на тысячу маленьких кусочков. И это будет твой последний день, Киевский Змей.

— Ладно, ладно, так и быть, сделаю для тебя исключение.

— А теперь, пока она не потухла, вези меня скорей к брату. У тебя на всё про всё десять минут. Успеешь?

— А что ещё мне остаётся делать? Садись на спину.

Села Купала Змею на спину и поплыл тот вверх против течения, отчаянно гребя лапами. Красный свет от шашки освещал им путь.

— Далеко ещё?

— Близко. Когда я братца твоего проглотил, он мне такую весёлую жизнь в желудке устроил, что пришлось его выплюнуть под Дальними пещерами. Там он сейчас и находится.

— Это потому, что он не простой мальчик, а мальчик-солнышко. А солнышко, сколько ни глотай, всё равно живым останется.

— Откуда я это знал? Хотя. По правде говоря, я ведь тоже раньше служил солнцу светлому. И отец мой трёхглавый, да и дед мой шестиглавый. Да погубила нас рать кощеева. И теперь я сам служу Кощею, да пресмыкаюсь перед архангелом.

Минуты через две выбрался Киеский Змей на берег и, повернув налево, потопал по ходу подземному. Этот ход был очень извилистый, и на каждом из поворотов на Купалу бросались мертвецы с ужасными лицами.

Тянулись к ней руки костлявые, стучали зубами черепа безглазые. Но только она направляла на них световую шашку, как они тотчас убирались и прятались, пугаясь света, как ладана.

А потом налетела на них тьма тьмущая ворон и воронов и стала их с шумом преследовать. Побежал от них Киевский Змей с такой скоростью, что на одном из поворотов Купала чуть не свалилась.

Наконец, чёрные птицы отстали. Показались своды кирпичные. По бокам в нишах видны были гробы приоткрытые, а из них выглядывали черепа да кости.

— Ну вот мы и приехали, — сказал Змей.

— Где мы? — спросила Купала.

— В царстве Кощеевом. Под Печерской Лаврой, в Дальних пещерах. Вернее, в Варяжских, куда живым монахам вход запрещён. Дальше пойдёшь сама. Там в одной из келий и найдёшь своего брата.

— Спасибо тебе, Змей.

— Не за что. Только на всё про всё тебе пять минут. Как увидишь брата, сразу хватай его и беги отсюда. Живым здесь не место. Как узнает о том Кощей, мне не сдобровать.

— Как же я отсюда с братом выберусь?

— Через дверь в конце коридора выйдете в пещеры Дальние, а там вас любой монах выведет.

— До свиданья, Змей. Не такой уж ты и поганый, как я раньше о тебе думала.

— На самом деле, я не Змей, — сказал он и в тот же миг обратился в медведя бурого.

Испугалась Купала, попятилась. А медведь на дыбы встал и превратился в старика седовласого.

— Кто ты?

— Волос.

— Волос? — удивилась Купала, — повелитель Нави?

— Был когда-то повелителем, — с сожалением сказал Волос, — а теперь, к сожалению, прислужник Кощея. Ступай, у тебя осталось слишком мало времени.

Световая шашка вдруг погасла, и в непроглядной тьме Купала услышала страшные шорохи от движенья по полу костяных ног. Со всех сторон двинулись на неё скелеты да покойники.

От страха она даже забыла, что у неё есть фонарик. Опомнилась лишь тогда, когда вцепились в неё пальцы костлявые.

Вытащила Купала из-за пояса фонарик, зажгла его, и как только луч света заплясал по косматым черепам, мертвецы тут же в испуге попятились да в темноту сгинули.

Пошла Купала вперёд. По обе стороны коридора длинного располагались двери железные, а на каждой двери — окошки решётчатые. Направила она в одно окошко луч света от фонарика, и увидела там сплошь спины тёмных людей, стоящих на коленях и молящихся.

Луч света поднялся выше и уперся в картину, на котором была нарисована Мара — повелительница Тьмы. Тёмные люди отбивали ей поклоны и в такт повторяли: «Мать-Тьма! Мать-Тьма!»

Заглянула она в другое окошко, а там то же самое. Только другой портрет намалеванный: скелет Кощея. Этому скелету и молились люди тёмные, повторяя на все лады: «Кощей, Кощей! Спаси нас, людей!»

— Коляда! — позвала Купала, — Коляда!

Неожиданно кто-то обернулся на свет, и что-то знакомое увиделось ей в том лице. Это был её братик. Но он был совсем не похож на себя. Лицо его было мертвенно бледным и бесстрастным.

Отворила Купала дверь железную и бросилась к нему.

— Братик мой родной, Коляда, — обняла она его за плечи и прижала к себе. — Вот ты где. Наконец-то я тебя нашла. Собирайся скорей, я тебя выведу отсюда.

Он был живым, теплокровным, но как будто не узнавал её, и словно совсем был не рад встрече.

— Не надо.

— Что не надо? — не поняла Купала.

— Я никуда отсюда не пойду.

Купала с недоумением посмотрела на него. Остальные люди, не оборачиваясь, продолжали бить поклоны.

— Ты что, Коляда! Я тебя не понимаю. Ты хочешь остаться здесь? В этой земле сырой?

— Хочу. И никуда отсюда не пойду.

— Ничего я не пойму.

— А ты как сюда попала? — в свою очередь спросил Коляда. — Тебя тоже слопал Каменный Змей?

— Нет, не слопал. И не Змей он вовсе, но не в этом дело. Я пришла забрать тебя отсюда.

— Никуда я не пойду, — упрямо ответил Коляда. — Мне здесь нравится.

— Коляда, что ты несёшь? Как может нравиться эта темница? Ты же всегда боялся темноты.

— А теперь я боюсь света. Я должен отмолить здесь все свои грехи.

— Какие у тебя грехи? О чём ты говоришь. Открой глаза. Посмотри, кому ты молишься! Скелету! Мертвечине! Ты ведь — солнышко! Внук живого Солнца. Посмотри, в кого ты превратился! Ты ведь всегда был веселым и радовался!

— Это ты ничего не понимаешь. Веселятся и радуются лишь черти да ведьмы! Уходи, отсюда! — оттолкнул он её. — Не мешай мне молиться.

— Никуда я не уйду без тебя! — схватила она его за руку и попыталась насильно увести его из темницы. Но Коляда вырвался.

— Пусти! Я останусь здесь. Не сестра ты мне…

— А кто?

— Ведьма!

В это время в темницу забежал седовласый старик.

— Убегай, Купала! — крикнул Волос.

— Он не хочет идти со мной, — пожаловалась она на брата.

— И не пойдёт. Разве ты не видишь: заколдован он Кощеем, зачарован Марою.

— Что же мне делать?

— Убегать отсюда и как можно скорее.