Зденек Слабый - Три банана, или Пётр на сказочной планете [с иллюстрациями]

Остроушек молниеносно к нему подлетел и сорвал с его головы кошачью маску.

– Пёс! – завизжало войско.

– Я не пёс, – возражал мальчик. – Я Пётр. Кисуля торжественно выпрямилась:

– Награждаю Острохвостика орденом Серебряной мышки за разоблачение собачьего разведчика.

– Но я действительно не пёс! – кричал Пётр. – Спросите во втором «Б» девятилетки на Школьной улице. Я искра Пётр Панек со Сказочной улицы, номер восемь.

– О, у него ещё хватает совести врать! – подбоченился Остроушек. – Сначала он рассказывал нам сказки о своём рыцарском происхождении, а теперь говорит о каких-то улицах и искрах. В конце концов он скажет, что он радиоантенна!

– В тюрьму его! – закричали кошки.

– В голодную тюрьму! – промяукал Мурек.

– Он должен выдать местонахождение собачьего войска! – выкрикнул Длинноус.

– Ну посмотрите на меня хорошенько, – попросил Пётр, – ведь я никакой не пёс.

– Принесите зеркало! – распорядилась принцесса. В мгновение ока принесли большое шлифованное зеркало. Пётр посмотрел на себя.

Из зеркала на него глядел пёс.

– Но, пани управдом, – стоял на своём монтёр, – я действительно не могу исправить ваш лифт.

– Почему же? – сокрушалась она.

– А потому, что его у вас нет.

– Как это нет?

– Он исчез, – покачал монтёр головой, – испарился и всё тут.

«Внимание! Внимание! Говорит „Пионерская зорька“!» – раздалось из репродуктора.

– «Пионерская зорька»? – удивлялись слушатели. – Ведь в это время всегда передают «Последние известия»!

– «Слушайте экстренный выпуск, – продолжал детский голос. – Только что мы узнали, что искра Пётр Панек со Сказочной улицы построил свою межпланетную ракету из лифта. Поиски продолжаются».

– Из лифта? – удивились члены домовых комитетов и управдомы. А поскольку в их домах жили пионеры и искры, они немедленно побежали на всякий случай опечатывать замки лифтов.

– Ну, я уже достал. – ворвался в дверь пан Панек.

– Кого? – испугалась пани Панкова.

– Ракету, – небрежно сказал отец Петра. – Я лечу за Петром.

– Но ведь вчера стартовали два космических корабля со спасательными экспедициями!

– Ну и что же? Я полечу прямо на Марс. Наверное, там есть жизнь, – хотя и в одноклеточной форме, но всё же есть. Где же ещё может быть Пётр? – Голос пана Панека звучал устало.

– Я дам тебе на дорогу пирог с маком, – решительно сказала пани Панкова. – Кто знает, как готовят на Марсе!

Журнал «Азбука молодых техников и естествоиспытателей» начал печатать серию статей о путешествии Петра Панека в космос. Клуб друзей детской книги организовал в Клубе писателей конференцию на тему «Лифт и детская литература». Отдельной брошюрой вышли стихи и рассказы, печатавшиеся раньше в журнале для детей «Анютины глазки», которые детям рекомендовалось читать только в лифте.

На второй день утром ракета пана Панека взлетела.

Направление – Марс.

– Как я мог превратиться в пса? – размышлял Пётр, которого связали и опустили в голодную тюрьму в подземелье. (Вот видите, в замке Мяу действительно есть тюрьма!) До сих пор в ушах его звучало ненавистное мяуканье кошек, которые узнали, что среди них находится пёс. Некоторые кошки зашли так далеко, что требовали для Петра высшей меры наказания – утопления в молоке. Но поскольку им было жалко молока, победило предложение Мурека, чтобы собачий разведчик, за которого принимали Петра, был брошен в подземную тюрьму, где он погибнет голодной смертью.

Остроушек прочитал перед кошачьим войском составленный им ещё ночью обвинительный акт. Петра обвинили в целом ряде преступлений: в шпионаже, в обмане принцессы, в злоупотреблении доверием кошачьего штаба, во лжи и притворстве. Хорошо ещё, что они не заметили самоката, а то они назвали бы его путь в Мяу вооружённым вторжением.

Пётр пытался защищаться, но всё было напрасно. И вообще он защищался довольно вяло, потому что всё время думал и думал, как же он мог стать псом.

Теперь он сидит в голодной тюрьме. Здесь мокрый пол и скользкие стены, он связан по рукам и ногам, его начинают мучить голод и жажда, вокруг темнота и неоткуда ждать помощи. Почему же он выглядит как пёс? Вот загадка, которую он напрасно старается разгадать уже долгое время.

Вдруг у него в голове промелькнула сцена его прощания с Наумосферой. Наумосфера посылает его в кошачий замок, гладит по волосам и при этом бормочет: «Мяу-гав, гав-мяу». А потом добавляет: «Вам не следовало меня благодарить, ведь мы враги». Да, Чёрная дама превратила его в пса, поэтому билетёр и торговец в лавчонке смотрели на него так удивлённо. А сам он ничего не видел! Вот почему официант говорил о том, что случится, когда кошки узнают...

«После драки кулаками не машут, – сокрушается Пётр. – Не трудно быть умным после совершения ошибок; важнее быть умным вовремя», – начинает понимать он.

Чёрная дама бормотала при поглаживании «мяу-гав, гав-мяу»? Но это значит, – Пётр лихорадочно соображал.

А что, если бы его кто-нибудь снова дважды погладил и сказал при этом: «Гав-мяу, мяу-гав»? Наверное, он опять бы стал искрой Петром Панеком?

Ну да, всё это хорошо, но кто же будет его гладить в одиночке голодной тюрьмы?

Поздно, Пётр, твой путь окончен. Ты не только не доберёшься до трёх бананов, ты и домой не вернёшься, и только из этой книжки дети узнают, что ты вёл себя мужественно и не плакал даже в голодной тюрьме

Но нет, Петру не нравятся эти похоронные мысли. Он думает: а что, если он сам себя погладит и скажет: «Гав-мяу. мяу-гав»? Превратится ли он в Петра? Возможно, что да. Но руки его связаны самой прочной котолоновой нитью, которую изобрёл Остроушек. И если бы он даже чудом превратился в Петра, что ему это даст? Кошки выступают в поход против псов, и он всё равно здесь погибнет.

Положение кажется Петру безнадёжным.

Тем временем кошки действительно вышли в поле. На всех дорогах были расставлены собачьи капканы Остроушека с фотоэлементами. Из всех бойниц замка торчали мушкеты, самопалы, ружья, на зубцах и за стенами поднимали свои носы пушки и гаубицы. Во главе кошачьего войска двигался танк.

Кисуля ехала в бронированной карете, запряженной четвёркой лошадей, и читала последний номер вонтамской газеты «Там-Там».

– Как назвал себя этот собачий разведчик? – обратилась она к своему первому советнику, наблюдавшему окрестности через перископ. – Если его зовут Перт, то о нём пишут в газете, как о магарадже. – Она углубилась в чтение интервью журналистки с Петром. – Однако это наглость! – взвизгнула она вдруг. – Вы только послушайте, пан Остроносик! «Представьте себе, что вы принцесса, – говорил этот пёс журналистке, – и что вам на ногу наступил верблюд. Станете ли вы из-за этого объявлять кровную месть всем верблюдам?»