StEll Ir - Планета Эстей

Волшебник Изумрудного Города встал со стола, на котором он, оказывается, вполне непринуждённо сидел всё время своего монолога и подошёл к Красной Шапочке. Она смотрела на него во все глаза, когда он погладил её по голове пахнущими мелом руками и присев на корточки перед ней заглянул осторожно в бездонные озёра её глаз.

– Как бабушка?.. пирожки… серый волк… Ты не помнишь ту зиму?.. весной?.. Нас в костре из собранных бабушкой звёзд… Мне не нужен ответ… Мне нужна… весточка…

– Помню, конечно! Ты же весь дрожал!.. – засмеялась Красная Шапочка и, посмотрев внимательно ему в глаза, тихонько добавила: – Ты печальный опять на снегу!.. Ты не спи… Ты люби этот снег…

– Спасибо, сокровище… – скорей прошептал, чем сказал, волшебник и поцеловал Красную Шапочку в носик.

Не быстро и как-то уж очень по-человечески вернулся он к столу и легко запрыгнул на своё место.

– Итак, господа! Если у кого-то остались вопросы после моего изящно-миниатюрного спича – прошу!!!

Эйльли прижалась к Красной Шапочке, медленно подняла свой обычный пылающий взгляд и сказала:

– Нам нужен бронзовый колокольчик!

– Вы уверены? – волшебник приподнял бровь.

– Нужен!.. – вздохнула Красная Шапочка. – У Эйльли на бусинке не хватает!

Рассмеялся даже Тотошка у Красной Шапочки на запястье, а она смотрела на них и не понимала чего это они, ну и ладно…

– Вот, пожалуйста! – волшебник зажал Красной Шапочке в ладошку маленький бронзовый колокольчик и поцеловал Эйльли в губы. – По первому требованию – Ваш покорный слуга!

Больше вопросов ни у кого не было. Тогда волшебник Изумрудного Города поднял руку вверх и произнёс:

– Друзья, у меня осталась одна весьма и весьма немаловажная проблема! Дело в том, что за время правления Изумрудным Городом у меня накопился целый ряд срочных и неотложных дел в мирах и городах иных! Я вынужден с прискорбием сообщить о том, что я покидаю пост правителя Изумрудного Города! И мне бы очень хотелось, чтобы среди вас нашёлся кто-нибудь, кто пожелал бы взять на себя всё бремя забот о жителях Изумрудного Города и волшебной страны. Если кто-то из присутствующих, включая Эйльли с её Красной Шапочкой, может выразить готовность – сердечно прошу высказаться!

– Эйльли с Красной Шапочкой не могут выразить готовность!.. – сказала Эйльли, покачивая увлечённую Тотошкой Красную Шапочку на коленке. – Нас ждут бабушка и дороги!

– А меня ждёт моя любимая Адель! – сказал Кибер-Дровосек. – Да и управление – немного не мой профиль. Я должен сначала научиться как следует править собой!..

– А я, пожалуй, останусь, – спокойно сказал Страшила-Аморф. – Управлять мыслящими структурами не только полезно, но и взаимно интересно. Эта партия может быть продумываема до бесконечности!..

– И я с тобой! – сказал Львёнок. – Я обожаю королевскую охоту!

– Когда я буду правителем людей, Львёнок будет моим визирем, – размышлял вслух Страшила-Аморф. – А когда Львёнок будет царём зверей, его визирем буду я.

– И это будет одна из великолепных фигур, демонстрирующая как подвижность, так и призрачность любой власти! – поддержал волшебник Изумрудного Города. – Я вам безмерно признателен, друзья мои, и позвольте выразить вам всю мою глубочайшую благодарность! Изумрудный Город оказывается под эгидой отважных, добрых и мудрых существ!

Последнюю ночь во дворце Гудвина они ночевали в покоях самого волшебника.

– Так Изумрудный Город совсем не зелёный? – вспомнила Красная Шапочка, уже аккуратно складывая своё платьице на стульчик, и вздохнула.

– Да, это так!.. – признал волшебник Гудвин. – Я замыслил его изумрудным, но был вынужден использовать алмазы вместо изумруда и мрамор вместо малахита…

– Постойте! – сказала уже забравшаяся в кровать Эйльли. – Но ведь алмазы не уступают изумрудам, а то и вовсе превосходят их в своей ценности!

– Не в ценности, дитя моё, а лишь в стоимости! – покачал головой волшебник. – Стоимость этих алмазов, среди которых много и бриллиантов чистой воды, действительно превышала стоимость любых изумрудов. Но истинная ценность всегда заключена в сердце художника! И если замысел видел перед собой Изумрудный Город, то его не утешит никакая стоимость города из алмазов. Для истинного творца это всегда будет сверкающая, но фальшь… Поверьте мне, это невыносимо!

– А мне нравится и алмазный город! – пожала плечами Эйльли, очевидно плохо разбиравшаяся в драгоценностях. – Во всяком случае блестит он умопомрачительно!

А на следующее утро Страшила-Аморф и Львёнок провожали доброго волшебника и своих друзей, покидавших пределы волшебного замка и верили, что они обязательно-обязательно вернуться…

Начхоз закурил… Так получилось – в обмен на предложение, которое было признано необходимым и интересным для всего проекта в целом, он попросил право на это почти невинное развлечение и получил согласие всей группы к общей радости всей «курящей» её части. «Курящей», конечно, весьма условно выражено – в нашем мире давно уже нет табака как такового в широких реестрах явлений и веществ, приносящих тот или иной вид удовлетворения. На курящих и некурящих группа делится лишь по основному признаку в отношении наслаждений: это предпочтение естественных («Солнце, Воздух и Вода») либо искусственных (образцы совместного творчества человека и дикой природы) источников. Курящих меньше (вся четвёрка Малыша, за исключением Дианы, а также Эйльли и ХуРу), поэтому проект в целом чаще обходится без искусственных транквилизаторов. Но как одни понимают полуобморочное состояние других во время курения, так и другие понимают вполне всю тоску по временно утраченному… Поэтому…

Когда Начхоз закурил Директор поддержал его всецело и часа через два добавил оборотов сердцу также, сопроводив начало праздника курящих меньшинств чашкой крепчайшего по своему обыкновению кофе. Эффект превзошёл все ожидания… Проект уложило с двух миллиграммовых доз никотина! Тошнило всех. Особенно нелегко пришлось Ани и Иггеру – их душевная организация дольше всех адаптируется к древним веществам. Эйльли наряду со всеми была подвергнута минутной слабости выданного на всех организма, но хохотала как безумная над обоими «дистрофиками» и гладила Ани по ушам. Жалко было Диану (ребёнок) и Стеллс (когда все знают, что ей плохо, а она только чуть более спокойно улыбается – всем искренне становится немного не по себе). Абсолютное равнодушие, как к факту, так и к последствиям, выразили Орф (дома питается и радуется исключительно солнечными ветрами) и Букк (единственно кто мог бы считаться «курящим» по праву, но не считается, ему всё равно: к травам прошлого он не относится как к возможной альтернативе его родным пристрастиям).