Лорен Сент-Джон - История про доброго слона

Они поспешили в кафе, где работали охлаждающие установки, и там не отказали себе в удовольствии потратить часть денег, оставленных Гифтом, на свежие сандвичи, приготовленные улыбающимся буфетчиком на их глазах из булки с подогретым сыром и томатной пастой с немалым количеством соли и перца. После того, как все это они запили апельсиновым соком, Бен взял один из рекламных листочков, лежащих на столике, и на обратной, свободной от рекламы стороне начал писать…

— Что? — спросила Мартина.

— Вопросы, — ответил он. — Их у нас миллион, верно? Но я напишу самые главные, а ты мне поможешь… Итак, вопрос первый: кто такой Ройбен Джеймс? Законный новый владелец Савубоны или обманщик?

— Обманщик, — сразу сказала Мартина. — Надувала.

— Отвечать надо честно и справедливо, — предупредил Бен. — Иначе не считается. Мне он тоже не понравился, но есть люди, которые о нем совсем другого мнения. Например, Гифт.

На это Мартина сказала, что своими ушами слышала, что Ройбен готов к войне. Правда, к какой именно, не поняла, но если человек так говорит…

Однако Бен опять попытался его защитить, что не понравилось Мартине: уж не перекинулся ли он на сторону Гифта?

— …Мало ли что может сказать человек в запале? — так рассуждал Бен. — И в каком смысле он применил слово «война»? Нельзя же так сразу на него все навешивать?

Мартина не сдавалась. Перед глазами у нее был любимый заповедник с главными любимцами — жирафом Джемми и леопардом Ханом; перед глазами была расстроенная, подавленная бабушка; в ушах звучал ее изменившийся, полный муки и безнадежности голос… Нет, Мартина не могла и не хотела находить в Ройбене Джеймсе хотя бы каплю чего-то хорошего.

— А если по правде начнется война? — произнесла она сдавленным голосом. — Не знаю, почему и зачем, но начнется? И бабушка и твои родители останутся там, где они сейчас, а мы с тобой будем здесь? Что ты скажешь тогда?

— Тогда я не знаю, что скажу, — честно признался Бен, — а сейчас я запишу твой вопрос под номером два: о какой войне говорили Ройбен и его этот… как его?

— Я не запомнила имя, — сказала Мартина. — Запиши просто, как ты сам сказал: «этот»…

Бен записал.

— Третий вопрос, — произнес он потом, — такой: что это за проект, который называется, кажется, «Ковчег», да? И при чем тут «глобальное потепление»?

— Правильный вопрос, — одобрила Мартина. — Я тоже ровно ничего не понимаю во всем этом!

Бен записал.

— Вопрос номер четыре! — провозгласила Мартина. — Кто влез в наш дом в Савубоне и что они искали?

— Правильно, — сказал Бен. — И последний вопрос. Что это за круги такие? Правда ли, что волшебные? И правда ли, что слоны исчезают в них? А если правда, то почему? И как?

— Глобальное потепление, — нерешительно повторила Мартина. — Но я все равно не понимаю.

— Ладно, — сказал Бен. — Записываю. Сюда же можно добавить, тоже со знаком вопроса: радиация (?), от голода и болезней (?)…

— Землетрясение, — добавила Мартина.

— Верно.

Бен дописал и протянул рекламный листок Мартине.

— Возьми к себе.

— Хорошо, — ответила та. — Только боюсь, мы и через сто лет не сумеем ответить ни на один вопрос. А у нас всего несколько дней…

Бен допил сок, посмотрел на часы.

— Как долго нет Гифта. Уж не бросил ли он нас?.. Шучу, шучу… А давай сходим к этой скале, посмотрим, что на ней нарисовано? Это ж вон там… Совсем рядом. И круги тоже там… Так говорил Гифт.

Мартина немного взбодрилась, когда шли к скалам. Жара начинала спадать, но небо оставалось пока еще ясным, ярко освещая скалы во всей их причудливой красе, со всеми выпуклостями, углублениями, зубцами и ребрами, которыми их украсили с незапамятных времен океанские волны и ветры.

Так говорил про скалы экскурсовод Эдисон, худощавый мужчина лет от тридцати до шестидесяти на вид, в форменной тужурке-безрукавке. Он мучился от безделья — туристов не было, и сам предложил ребятам свои услуги.

Он рассказывал, что, поверят они или нет, но всего каких-нибудь сто миллионов лет назад все здесь было покрыто льдом, но затем началось потепление, полярные льды стали таять, вода на Земле подниматься и…

— И сейчас боятся того же самого, да? — спросил Бен. — Это и называют глобальным потеплением?

— Правильно, — с одобрением сказал гид. — Но тогда это было на пользу Земле. Климат улучшился, появилось много разных растений и животных. На суше, в реках, в болотах и озерах. Мы точно знаем, что в Юрский период — он начался 180 миллионов лет назад и длился 53 миллиона лет — здесь… — Эдисон повел рукой. — Прямо здесь, представьте, бродили динозавры, огромные, как дом, и маленькие, как ящерицы. А там, где мы стоим, было болотистое озеро. Представили? Тогда идем дальше…

Мартина попыталась и в самом деле представить, что эти скалы, между которыми оказалась она, одиннадцатилетняя, стоят здесь уже сотню миллионов лет, и между ними ходили когда-то звери размером вон с тот огромный валун или в несколько раз больше. И еще подумала она, что, спасут они или нет Савубону, а также слонов, леопардов и жирафов, — все эти скалы и валуны останутся здесь еще столько же миллионов лет, что и до этого… А это значит…

Что именно это значит, она додумать не успела: они вплотную подошли к скоплению плоских валунов, поверхность которых была для древних художников тем же, чем холст для художников современных. И на этом каменном «холсте» были выбиты, выцарапаны, вырезаны удивительные подобия слонов, носорогов, львов, страусов, антилоп… Мартине показалось, что чаще всего здесь встречались изображения жирафов, и Эдисон сказал, что это действительно так: в те далекие времена жирафы были символами долгожданного дождя. Потому их изображения соседствуют с изображением облаков и радуги.

И разве удивительно, что в который уже раз Мартина подумала о своем Джемми и о том, что, быть может, никогда больше его не увидит. Подумала о леопарде Хане и о других животных: им всем следует сейчас поглубже прятаться в своих убежищах и выходить оттуда разве что глубокой ночью, во избежание встреч с работниками Ройбена. Глядя на эти наскальные рисунки, вспомнила она и другие рисунки и магические знаки — на стенах пещеры в Савубоне… Но это казалось уже далеким прошлым.

И тут она совсем рядом увидела вдруг на песчанике [18] Песчаник — песок, сцементированный глиной, известью и другими минеральными веществами. выцарапанные симметричные круги и спросила у гида, что это такое. Волшебные они?

Эдисон улыбнулся.

— Они не волшебные. Это следы от кратеров потухших вулканов. Но для многих местных жителей они священны. Считается, их посещают духи предков. А здешний бизнесмен Ройбен Джеймс строит тут сейчас «Оазис». Так он называет свою очередную туристическую базу.