Памела Трэверс - Мэри Поппинс в Вишневом переулке

И ни одна травка не упала на землю.

— Пойдём, Артур, — сказала миссис Вверх-Тормашками. — Пора нам домой.

— Если у нас есть дом, — проворчал мистер Вверх-Тормашками, всё ещё погружённый в меланхолию. — А ты подумала о пожарах и землетрясениях, дорогая? Всякое могло случиться.

— Вот увидишь, ничего не случилось… Приходи к чаю в четверг, Мэри. К тому времени всё наладится.

И миссис Вверх-Тормашками увела мужа прочь, указывая ему путь в сумерках.

— Подождите меня, миссис Смит, милочка! — по-птичьи зачирикала миссис Корри. Трёхпенсовики на её платье подмигивали, а то место, где к воротнику притронулась медвежья лапа, ярко сияло. — Я должна рано ложиться — не то погублю свою красоту. И что тогда скажет Прекрасный Принц? А? — И она скорчила гримасу своим гигантским дочерям. — Ну-ка, Фанни и Анни, пошевеливайтесь! Пошли-ка домой, вы ещё успеете сунуть под подушки по паре травок — цикламен и конский щавель творят чудеса. Может, мне наконец удастся сбыть вас с рук. Красавцы мужья и десять тысяч в год. Руки в ноги, хромые жирафы! Подтяните носки! Вперёд!

Сделав реверанс Мэри Поппинс и получив в ответ любезный кивок, миссис Корри удалилась, подскакивая в своих мягких ботиках между еле плетущимися дочерьми, а Тётушка-Птичница плыла сбоку по траве, словно судно на всех парусах.

Аптекарский садик, ещё недавно весёлый и шумный, теперь казался тёмным и замершим.

— Джейн, возьми юлу, — распорядилась Мэри Поппинс. — Нам тоже пора домой.

И разноцветная жестяная планета, которая так весело вертелась и жужжала, отправилась в корзинку, немая и безжизненная.

Майкл огляделся в поисках авоськи и вдруг вспомнил…

— Мне же нечего нести, Мэри Поппинс! — пожаловался он.

— Понеси сам себя, — посоветовала она коротко и, повернувшись к коляске, послала её вперёд яростным толчком. — Ну-ка, шагаем вперёд, и желательно с той ноги.

— А какая нога та, Мэри Поппинс?

— Та, что впереди, конечно.

— Но иногда это левая нога, а иногда правая. Они не могут обе быть той ногой, — возразил Майкл.

— Майкл Бэнкс! — Она бросила на него один из своих свирепых взглядов. — Если ты намерен стоять здесь и разглагольствовать, то оставайся. А мы идём домой.

Ему действительно хотелось поразглагольствовать, и он был не прочь поймать её на слове. Но Майкл знал, что Мэри Поппинс всегда выигрывает. И какой толк разглагольствовать совсем одному с пустотой, которая не может тебе ответить.

Он решил, что понесёт сам себя. «Но как это сделать? — размышлял Майкл. — Наверное, это легче сделать, когда что-то есть в руках». Он ухватился за ручку коляски и, к своему изумлению, стал мальчиком, который несёт себя сам.

Джейн встала с другой стороны от Мэри Поппинс, так что теперь они толкали коляску втроём. В этой незнакомой, пугающей пустоте детям было приятно чувствовать её так близко. Потому что это уже не был привычный дневной парк, где они играли каждый день. Они ещё никогда не приходили сюда так поздно и не знали, что темнота меняет мир и превращает все знакомые предметы в незнакомые. Те самые деревья, которые днём были просто деревьями, под которыми можно было укрыться от солнца или лазить по ним, когда не видит парковый сторож, теперь, в темноте, казались загадочными существами, живущими собственной жизнью, полной нераскрытых секретов. Казалось, они затаивали дыхание, когда люди проходили мимо.

Ромашки, рододендроны, лилии, которые при свете дня купались в зелени, теперь казались безымянными полчищами, затаившимися в засаде, готовыми наброситься в любую минуту.

Сама ночь была чужой страной, неисхоженной, неизведанной, и единственной точкой опоры оставался уверенно шагающий между ними силуэт — её тепло, её ситцевое платье, поношенная сумка и зонтик с ручкой в виде головы попугая. Они чувствовали всё это, а не видели, поскольку не смели поднять глаз. Да и не разглядеть было в этой темноте ярких красок. И бывают ли яркие краски? Может, они всё придумали?

Справа от них зашевелился куст. Оттуда донеслось невнятное бормотание. Вдруг сейчас ка-ак прыгнет?

— Должна же она где-то быть, — сказал куст. — Я должен был снять её, чтоб найти письмо.

Дети опасливо подняли головы и поглядели в темноту. Они поняли, что проходят мимо розария. А куст, который готов был на них наброситься, словно по волшебству, превратился в человека. Человек был одет щеголевато: в цилиндре, чёрном сюртуке и брюках в тонкую полоску. Он ползал на четвереньках, явно пытаясь что-то найти.

— Я потерял свою крикетную кепку, — объяснил он. — Здесь, у фонтана, под кустами роз. Вы, случайно, её не видели?

— Она в Аптекарском садике, — сказала Мэри Поппинс.

Премьер-министр присел на корточки.

— В Аптекарском садике! Но это в другом конце парка! Как она могла туда попасть? Кепки ведь не летают. А может… — Он смущённо огляделся по сторонам. — Может, в такую ночь и летают. В канун Иванова дня и не такое случается. — Он вскочил на ноги. — Ну, что ж, — сказал он, глядя на часы, — у меня как раз в обрез времени, чтоб найти её и добежать до Дворца. — Он приподнял цилиндр, приветствуя Мэри Поппинс, ринулся в темноту и врезался в куст, который воровато пробирался навстречу. — Это ещё что? — Премьер-министр вскрикнул и отскочил в сторону. — Нельзя так подкрадываться! Как будто на тигров охотитесь. Вы меня перепугали.

— Тс-с-с! — зашипел куст. — Где парковый сторож?

— Дорогой мой, ну откуда мне знать? Я не держу парковых сторожей в кармане. Сегодня всё не на месте. Где-нибудь он да есть. А зачем вам?

Куст подвинулся поближе и оказался Лорд-мэром и двумя Советниками. Их одежда была обмотана вокруг тела, а голые ноги белели в темноте.

— В том-то и дело. Он нам совсем не нужен. Нам нужно выбраться из парка так, чтоб он нас не заметил.

Лорд-мэр откинул полу одежды и показал большую банку, наполненную водой.

— Корюшка! Вот он вам задаст, если поймает! Лорд-мэр, сам нарушающий собственные законы! Спросите о стороже вон у той леди, она только что сказала мне, где моя кепка. А мне пора! Спокойной ночи.

Лорд-мэр обернулся:

— А, это вы, мисс Поппинс! Какая удача! — Он опасливо огляделся и на цыпочках побежал по траве. — Скажите, — зашептал он ей на ухо, — не видали ли вы случайно…

— Паркового сторожа? — подсказала Мэри Поппинс.

— Тш! Не так громко. Он может услышать.

— Нет, не может, — заявила Мэри Поппинс с загадочностью сфинкса. — Он далеко, в другом конце парка.

Будь она трижды терновым кустом — это ещё не повод выдавать паркового сторожа, который нынче ночью забыл и думать о правилах.

— Прекрасно, — обрадовался Лорд-мэр и подозвал Советников. — Мы можем пробраться домой по главной аллее и заодн<5, — он подмигнул своим спутникам, — полакомиться вишенкой-другой.