Хью Лофтинг - Зоопарк Доктора Дулиттла

Купание отбило кошке всякую охоту гоняться за неуловимой крысой, и она ушла к печке сушиться.

Вторая кошка поняла, что с наскоку с такой хитрой крысой не справиться, и стала вести себя осмотрительней. Она не отставала от Косушки ни на шаг, а крысе только того и надо было. И когда Косушка была уже на волосок от острых кошачьих когтей, она шмыгнула в щель между камней, из которых была сложена стена конюшни. Пока Косушка переводила дух, кошка караулила се у выхода. Она нежно мурлыкала, но это только со стороны кажется, что кошки нежно мурлычут, на самом деле они так ругают мышей и крыс на чем свет стоит.

Кошка долго сидела и ждала. Наконец ей это надоело, и она уже хотела было оставить в покое Косушку и вернуться к выходу из нашей норы, но в ту же минуту косушка, словно угадав ее мысли, неожиданно выпрыгнула из щели и бросилась наутек. Кошка — за ней.

Так они и носились по всему городу, по подвалам, по крышам, по камням, по стенам. Косушка даже взобралась на дерево. Как известно, кошки превосходно лазают по деревьям, и там, среди ветвей, беглянке уже, казалось, некуда было деться, и тогда Косушка прыгнула, а вернее, слетела, как птица, на бельевую веревку, пробежалась по ней, как заправский канатоходец, соскользнула на землю и снова показала кошке язык.

Тем временем Шепоток и Шипунок волокли меня в шлепанце вниз по улице. Я знаю, что можно путешествовать пешком, верхом, в карете, на поезде, на корабле — да мало ли способов передвижения есть на свете! — но нет ничего ужаснее, чем путешествовать в старом шлепанце по старой выщербленной мостовой. Несколько раз мои братцы едва не уронили меня в сточную канаву.

Наконец мы добрались до двора, где стояла телега с капустой. Братья втащили меня наверх и прикрыли капустными листьями.

На рассвете телега тронулась в путь. Боже, как тяжело мне далась дорога до Паддлеби. Колеса скрипели, телега подпрыгивала на ухабах, кочаны капусты перекатывались с места на место и грозили раздавить меня.

Но мне снова повезло: телега остановилась прямо на Воловьей улице, и я скатилась на мостовую у самого дома доктора Дулиттла. И вовремя! Еще бы полчаса, и ни один доктор уже не смог бы мне помочь.

Вот так мне не дала умереть Косушка, та самая Косушка, которую отвергло крысиное общество. Мой брат Шипунок возвратился в нашу нору и поджидал там Косушку. Всю ночь он дрожал от страха за ее жизнь, но к утру Косушка вернулась целая и невредимая. Она вошла в нору с независимым видом и с соломинкой в зубах, словно не играла всю ночь в пятнашки со смертью, а прогуливалась за городом.

Теперь, когда вся история давно закончилась, я тоже думаю, что Косушка была права — рассчитывать можно только на себя.

Как это обычно бывает и среди людей, после рассказа гостиничной крысы послышались возгласы: «А со мной тоже был похожий случай!» Всем сразу же захотелось рассказать свою историю.

— Послушайте меня! — пищали одни.

— Нет, меня! — перекрикивали их другие.

Белая мышь попыталась вмешаться, но ее писк потонул в гуле голосов. И тогда заговорил доктор Дулиттл. Из уважения к великому человеку крысы и мыши сразу же смолкли.

— Я бы с удовольствием выслушал все ваши истории, — сказал доктор, — но уже поздно, и нам пора возвращаться домой. Давайте отложим их до следующего раза.

— А следующий раз будет завтра, — поспешила пискнуть белая мышь. — Непременно приходите. Мы собираемся здесь каждый вечер. Послушайте, господин доктор, мне сейчас пришла в голову мысль: а что, если нам собрать все рассказанные здесь истории и издать книгу «Достоверные и невыдуманные рассказы из жизни крыс и мышей». Том, ты не откажешься записывать все, что услышишь здесь, а потом издать книгу для нашей библиотеки?

Честно говоря, мне хотелось отказаться, но у меня не хватило сил — у вас тоже их не хватило бы, если бы вы видели, как белая мышь вовсю старалась показать всем своим друзьям и подругам, что знаменитый доктор Дулиттл и его ассистент Том Стаббинс ни в чем ей не отказывают.

— Ты ведь не откажешься, правда? — повторяла белая мышь.

— Правда, — ответил я и потом не раскаялся в том, что согласился, так как истории были удивительные. Но об этом я расскажу дальше.

Должен признаться честно, мне не хотелось соглашаться на предложение белой мыши не потому, что я был ленив, а потому, что я еще не умел быстро и разборчиво писать на мышином языке. Я боялся, что не справлюсь с делом. Но все обошлось благополучно. Во-первых, рядом со мной был доктор Дулиттл, который время от времени приходил мне на помощь — он-то знал мышиную грамоту намного лучше, чем я. А во-вторых, белая мышь предусмотрительно попросила всех рассказчиков говорить помедленнее, а не тараторить как обычно.

Следующим вечером мы с доктором Дулиттлом снова пырнули в подземный ход и снова оказались в зале собраний мышиного клуба. Как только мы устроились у стены и я приготовил перья и бумагу, с места встала крыса, которая сразу показалась мне иностранкой.

Вас, наверное, удивит, что я догадался об этом. Люди обычно угадывают иностранцев по их одежде, по манерам, по разговору. Так же и я заметил, что вставшая с места крыса отличается от наших, английских. Я даже сумел определить, что она родом из Италии. У нее был привычный серый мех, но ее черные глаза блестели слишком ярко, сама она была гибкая и грациозная, хотя уже и не молодая. Да и держалась она намного увереннее, чем наши, английские. Я давно уже заметил, что иностранцы в чужой стране ведут себя намного увереннее, чем те, кто там родился и вырос и должен бы чувствовать себя хозяином.

— Меня зовут вулканической крысой, — представилась она. — А все потому, что когда-то я жила на настоящем вулкане. Вчера наш досточтимый председатель клуба говорил о необычайном расцвете крыс и мышей, о нашей исключительности и о нашем уме. Прекрасные и совершенно справедливые слова. В подтверждение тому мне хотелось бы рассказать вам одну историю.

Много лет тому назад я жила на острове Сицилия у подножия вулкана. Честно говоря, я тогда еще не знала, что Значит «вулкан». Для меня это была самая обычная гора, разве что от остальных она отличалась тем, что на ее вершине была огромная дыра.

Наше семейство жило в небольшом городке у подножия вулкана. Я в то время была молода и любопытна, поэтому часто отправлялась на прогулку по окрестностям и частенько взбиралась на гору-вулкан. Мне нравилось бродить там среди огромных, похожих на грибы, камней. А когда я заглядывала в бездонную пропасть на вершине, у меня сладко замирало сердце от глухих, рокочущих звуков, идущих из глубины земли.

После этих слов крыса на минутку умолкла, словно вспоминая, как у нее сладко замирало сердце, а я тем временем сменил перо и удивился тому, как красиво она говорила. Вот что значит иностранка!