Хью Лофтинг - Зоопарк Доктора Дулиттла

Могу поклясться чем угодно, что я никому ничего не сказал. Чудесным, непонятным образом весть о том, что доктор перестраивает зоопарк, стала всеобщим достоянием. И случилось именно то, чего боялась Полли. Теперь ни утром, ни днем, ни вечером мы не знали покоя. Можно было подумать, что все звери Англии только и ждали, когда наконец смогут поселиться поближе к доктору Дулиттлу.

— Не найдется ли в новом зоопарке местечка для меня? — спрашивали у нас лисы, собаки, барсуки, ежи и многие-многие другие.

Отбирать новых жителей доктор велел мне. Я теперь именовался громко, красиво и не совсем понятно: «Главный распорядитель нового зоопарка доктора Дулиттла». Но, несмотря на мой важный титул, очень часто звери беспокоили доктора и отрывали его от дел, особенно те, кто раньше был с ним знаком. Они надеялись, что старое знакомство сослужит им службу.

Доктор частенько говорил и, наверное, был прав, что климат Паддлеби вреден «иностранцам». Да я и сам видел, что жившие в зоопарке канадские бобры то страдали от насморка, то хворали от тумана и часто жаловались на ломоту в костях. Однако они так сильно привязались к доктору, что, когда он предлагал им вернуться в Канаду, бобры отказывались наотрез. Как-то раз Джон Дулиттл осмотрел бобров и пришел в ужас.

— Уж теперь-то я настою на своем, — строго сказал он бобрам. — Каждый раз, когда вы просили разрешить вам остаться, я уступал, но теперь мое терпение кончилось. Дружба дружбой, а здоровье здоровьем. Похоже, вы не понимаете, насколько вам вреден здешний климат. В Канаде холодная зима и сухое лето, а здесь сплошная сырость и слякоть. Ничего страшнее для вас и представить нельзя! Ну посудите сами, не могу же я допустить, чтобы из-за меня вы потеряли здоровье. В Канаду — и немедленно!

Бобры заплакали от огорчения, но доктор был непреклонен. В конце концов они согласились вернуться в Канаду, когда доктор пообещал им:

— Ну, ладно уж, годика через два приезжайте снова, если, конечно, вам захочется.

Легко сказать — отправить пару бобров в Канаду, намного труднее это сделать. Эта задача тоже, кстати, легла на мои плечи, ведь я был Главным распорядителем зоопарка. Не мог же я доверить животных с таким ценным мехом первому встречному, едущему в Канаду. Несколько дней я слонялся в порту, заводил разговоры с моряками, пока случайно не познакомился с корабельным коком, который показался мне человеком честным и обязательным, а кроме того, вегетарианцем. Он не ел мяса, и это заставило меня доверить ему бобров. Я представил кока доктору, и тот согласился с моим выбором. За плату кок подрядился ближайшим рейсом отвезти бобров в Канаду и там, подальше от города, отпустить их на свободу.

Тем временем к нам потянулись толпы зверей с просьбой принять их самих и их семейства в наш новый зоопарк. А когда стало известно, что доктор Дулиттл создает еще и клуб для мышей и крыс, о котором он уже давно поговаривал, всем остальным тоже захотелось устроить клубы, где они могли бы встречаться по вечерам.

— Я ли вам не говорила? — ворчала Полли. — Помяните мое слово — дальше будет и того хуже.

Мы сидели на кухне. В очаге пылал огонь. Я старательно чертил на большом листе бумаги план будущего зоопарка, а Полли и белая мышь не отрывали глаз от линий, которые постепенно складывались в очертания домов и улиц.

— Даже если у тебя будет в десять раз больше места, тебе все равно не удастся всех там разместить, — не унималась Полли. — Судя по всему, затея с новым зоопарком пришлась ей не по душе. — Ну что им всем неймется? Жили себе раньше в норах и в гнездах — теперь подавай город!

— Ты вычерти все, что мы уже придумали, а потом посмотрим, сколько еще осталось места и что еще можно будет построить, — сказала белая мышь, не обращая внимания на брюзжание Полли. С тех пор как я спросил у нее совета, она считала себя чуть ли не самым главным устроителем города зверей и до того важно надувалась, что невозможно было смотреть на нее без улыбки.

Вот и на этот раз я улыбнулся и ответил:

— Неплохо придумано. Ведь после того как мы поселим в зоопарке зверей, трудно будет что-либо изменить.

От похвалы белая мышь надулась пуще прежнего и продолжила:

— А еще надо бы открыть несколько магазинов.

— Магазинов? — удивился я. — А зачем?

— А затем, — ответила мне белая мышь, — что в любом городе есть центральная улица, и на ней всегда стоят магазины. Где же еще хозяйкам делать покупки, встречаться, жаловаться на дороговизну? Ничто так не украшает город, как магазины. Мы будем продавать там орехи белкам и пшеничные зерна мышам. А еще следовало бы открыть небольшие кафе и ресторанчики, где можно поужинать, когда поздно возвращаешься домой и нет ни времени, ни желания заниматься стряпней.

Ошарашенная Полли долго смотрела на белую мышь, а затем спросила:

— А кто будет работать в этих магазинах? Ведь сами по себе ни магазины, ни рестораны не растут как грибы.

— Какие пустяки! — ничуть не смутилась белая мышь. — У меня уйма знакомых крыс и мышей, которые запляшут от радости, если им разрешат торговать орехами или открыть харчевню. Мы, грызуны, прирожденные торговцы, у нас это в крови.

— Это уж точно — где пахнет выгодой, вы тут как тут, — хмыкнула Полли. — Но не забывай, что в зоопарке будут жить не только крысы и мыши.

— А мы и остальным оставим местечко, — не сдавалась белая мышь. — Просто-напросто в городе будет несколько разных районов, где поселятся разные звери. У мышей — свой район, у белок — свой. И не забудь, Том, что ты обещал мне разместить наш клуб на пригорке у забора.

Работы было невпроворот, но мало-помалу мы закончили план и выстроили новый зоопарк Наконец его двери распахнулись перед жильцами. В зоопарке были приют для бездомных собак, клуб для крыс и мышей, гостиница для белок, большой зал, где вечерами собирались лисы, дом для барсуков и меблированные комнаты для кроликов — большая яма с удобными норами, рядом с которой росли капуста и морковка.

Нам оставалось только тщательно следить за тем, чтобы число жильцов не увеличивалось, потому что сразу же после открытия зоопарка нас буквально взяли в осаду тысячи и тысячи желающих поселиться там.

В каждом клубе был свой совет во главе с председателем. Доктор Дулиттл не вмешивался в их дела и требовал соблюдения лишь одного-единственного условия — не охотиться в стенах города. Ни одна собака не имела права охотиться на крыс, ни одной лисице не разрешалось гоняться за белками и птицами.

И случилось невероятное: когда звери перестали бояться за свою жизнь, все изменилось. Никто ни с кем не ссорился, лисицы и собаки мирно разгуливали по центральной улице и заходили в одни и те же магазины. Я часто собственными глазами видел, как белка-мать укладывала детей спать на свежем воздухе и совсем не опасалась, что дремлющий на солнышке терьер утащит ее малышей.