Элвин Уайт - Голос лебедя-трубача

Пассажиры Лебединой лодки были вне себя от восторга. Подумать только, всамделишный, живой лебедь, да еще и на трубе играет! Жизнь-то, конечно, одна; но как замечательно жить! Как весело! Как приятно!

— Да он настоящий джазмен! — воскликнул парень на переднем сидении. — Этот лебедь играет не хуже Луи Армстронга, знаменитого трубача. Я так и буду звать его: Луи.

Услышав это, Луи подплыл к лодке, взял в клюв кусочек мела и написал:

«Меня действительно так зовут».

— Нет, вы только взгляните! — завопил парень. — Он еще и писать умеет! Луи умеет писать. Ура, Луи!

Все пассажиры закричали «ура». Луи снова поплыл впереди лодки, словно указывая дорогу. Неторопливо и плавно лодка обогнула островок под звуки «Помню и люблю». Стояло чудесное сентябрьское утро, парк был подернут теплой туманной дымкой. Осень уже коснулась листвы деревьев. Луи заиграл «Старину Ривера».

Когда Лебединая лодка причалила и пассажиры вышли на берег, там уже собралась длинная очередь желающих прокатиться. Дело закрутилось. Была приведена вторая лодка, чтобы хоть немного разредить толпу. Всем хотелось кататься на Лебединой лодке с настоящим лебедем, играющим на трубе. Давно уже в Бостоне не случалось ничего подобного. Люди вообще обожают все необычное, и Лебединая лодка с Луи во главе мгновенно стала самым любимым развлечением в Бостоне.

— Вы приняты! — воскликнул лодочник, когда Луи вышел на берег. — С вами и вашей трубой я удвою свои доходы. Я утрою их. Учетверю. Я упятерю их. Я… я… ушестерю их. Вы приняты на постоянную работу.

Луи поднял дощечку.

«Сколько я буду получать?» — спросил он.

Лодочник обвел глазами толпу ожидающих очереди прокатиться.

— Сто долларов в неделю, — сказал он. — Каждую субботу я буду выплачивать вам по сто долларов, если вы будете плавать впереди лодок и играть на трубе. По рукам?

Луи кивнул. Лодочник так и светился от радости, однако был явно чем-то озадачен.

— Боюсь показаться слишком любопытным, — осторожно начал он, — и все-таки: зачем вам деньги?

«Деньги всем нужны», — написал Луи.

— Это верно, — согласился лодочник. — Деньги все любят. Мир просто чокнулся на них. Но зачем деньги лебедю? Ведь вы питаетесь водорослями, которые достаете клювом со дна озера. Так зачем же вам деньги?

Луи поднял дощечку.

«У меня долги», — написал он. И подумал о своем несчастном отце, укравшем трубу, и о несчастном ограбленном хозяине музыкального магазина в Биллингсе, вынужденном еще и ремонтировать свой магазин. Луи понимал, что должен работать и откладывать деньги до тех пор, пока не сможет расплатиться сполна.

— Все ясно, — сказал лодочник, обращаясь к толпе. — Этот лебедь говорит, что у него долги. Все на борт!

Билеты бойко распродавались. У лодочника было несколько лодок с лебедем на корме, и вскоре все они оказались заполнены пассажирами. Деньги потекли рекой.

Целый день Лебединые лодки кружили по пруду, катая счастливых пассажиров, среди которых было много детей. Луи играл вдохновенно, как никогда. Ему нравилась новая работа, нравилось доставлять людям радость. Он бесконечно любил музыку. Лодочник же потирал руки от удовольствия.

Когда наступил вечер и лодки сделали последний круг по пруду, лодочник подошел к Луи, который стоял на берегу и расправлял на шее свои вещи.

— Вы прекрасно поработали, — сказал он. — Вы замечательная птица. Жаль, что вас раньше здесь не было. А теперь скажите, где вы намерены ночевать?

«Здесь, на пруду», — написал Луи.

— Не знаю, не знаю, — покачал головой лодочник. — Вами уже многие заинтересовались, и вы рискуете попасть в беду. На вас могут напасть хулиганы; я не доверяю людям, которые слоняются здесь в парке по ночам. Вас могут похитить. Я бы не хотел вас потерять. Пожалуй, я отведу вас в «Риц Карлтон Отель» и закажу вам номер на ночь. Там чисто и кормят вкусно. Так будет безопасней, и я смогу быть уверен, что утром снова увижу вас на работе.

Луи не был в восторге от этой идеи, однако согласился.

«Я еще ни разу в жизни не ночевал в отеле, — подумал он, — а вдруг мне там понравится?»

И отправился вслед за лодочником. Они вышли из парка, пересекли Арлингтон Стрит и вошли в вестибюль отеля «Риц». Вот и закончился этот утомительный, бесконечно длинный день, и Луи был рад, что нашел хорошее дело, что будет играть на трубе и зарабатывать этим деньги.

Когда портье отеля «Риц» увидал входящего в вестибюль лодочника, а за ним огромного белоснежного лебедя с черным клювам, он очень рассердился. Портье был весь чистенький и аккуратненький, причесанный волосок к волоску. Лодочник зашагал прямо к столу регистрации.

— Моему другу нужен одноместный номер на ночь, — заявил он.

Портье покачал головой.

— Никаких птиц, — сказал он. — Птиц наш отель не принимает.

— Но ведь вы принимаете знаменитостей! — воскликнул лодочник.

— Разумеется.

— И вы бы поселили Ричарда Бартона или Элизабет Тейлор, если бы они захотели остановиться здесь на ночь?

— Конечно.

— И королеву Елизавету вы бы тоже приняли?

— Естественно.

— Прекрасно, — тряхнул головой лодочник. — Мой друг и есть самая настоящая знаменитость. Он известный музыкант. Сегодня он произвел сенсацию в Городском парке. Вы наверняка слышали разговоры. Он лебедь-трубач и играет, как великий Армстронг.

Портье с подозрением уставился на Луи.

— У него есть с собой багаж? — осведомился он.

— Багаж? — всплеснул руками лодочник. — Вы что, сами не видите? Посмотрите, сколько на нем навешано!

— Не знаю, что и сказать, — задумчиво произнес портье, разглядывая трубу, мешочек, дощечку, мел и медаль. — Птица есть птица. Откуда мне знать, может, у него блохи? У птиц часто бывают блохи. «Риц» не принимает постояльцев, у которых есть блохи.

— Блохи? — взревел лодочник. — Да вы в своей гостинице в жизни не видали гостя чище. Посмотрите на него! Он же стерилен.

Луи тем временем протянул портье свою дощечку. «Блох нет», — гласила надпись.

Портье окаменел от удивления. Он начал постепенно сдаваться.

— Не могу же я поверить вам на слово, — сказал портье лодочнику. — Вы мне говорите, что он знаменитость; откуда мне знать, может, вы меня разыгрываете.

В эту минуту в вестибюль, взвизгивая и хихикая, впорхнули три девушки. Одна из них указала на Луи.

— Вот он! — воскликнула она. — Вот он! Сейчас я возьму у него автограф.

Девушки подбежали к Луи. Первая протянула ему блокнот.

— Позвольте ваш автограф, — прощебетала она.

Луи взял у нее ручку и изящно вывел: «Луи».

Снова хохот, визг, и девушки убежали. Портье молча наблюдал за этой сценой.