Элвин Уайт - Паутина Шарлотты

Темплтон старался никому не попадаться на глаза. В густой траве за коровником он нашел газетный сверток, а в нем остатки еды: бутерброд с остро пахнущей ветчиной, немножко швейцарского сыра, кусочек крутого яйца и огрызок червивого яблока. Крысенок забрался внутрь свертка и все съел. Потом он оторвал кусок газеты с каким-то словом, скатал его в шарик и пустился назад к Уилберову загончику.

Когда Темплтон вернулся со своей добычей, Шарлотта уже заканчивала паутину. В середине она оставила пустое место. В этот час людей около загончика не было, так что крысенок, паучиха и поросенок были предоставлены сами себе.

— Надеюсь, ты выбрал хорошее слово, — сказала Шарлотта. — Это будет последнее, что я напишу в своей жизни.

— Вот, глядите, — Темплтон развернул принесенную бумажку.

— Что там написано? Прочти ты, — попросила Шарлотта.

— Тут написано «Безропотный», — ответил Темплтон.

— «Безропотный»? — переспросила Шарлотта. — «Безропотный» значит две вещи: во-первых, скромный, то есть тот, кто ничего себе не требует, а во-вторых, тихий. Ну точь-в-точь Уилбер! Он такой и есть: скромный и тихий.

— Надеюсь, ты довольна, — проворчал Темплтон, — потому что я тут не собираюсь выслушивать твои «подай-принеси». Я на ярмарку развлекаться приехал, а не газеты разносить.

— Ты очень мне помог, — сказала Шарлотта. — Беги себе, если хочешь еще поглазеть на ярмарку.

Крысенок ухмыльнулся.

— Я уж себе устрою вечерок что надо. Старая овца была права: ярмарка — настоящий рай для крыс. Какая еда! Какие напитки! И спрятаться есть где, и порыскать! До свиданьица, Уилбер, безропотный ты мой! Прости-прощай, Шарлотта, старая заговорщица! После этой ночи будет что вспоминать.

С этими словами он скрылся в темноте.

Шарлотта снова взялась за работу. Уже совсем стемнело. Где-то в отдалении уже начали пускать фейерверк. Взлетали шутихи, в небе рассыпались огненные шары. Когда Эраблы и Зукерманы вместе с Лерви вернулись с ярмарочной площади, Шарлоттина паутина была уже готова. В середине было аккуратно выткано слово «безропотный». В темноте никто его не заметил. Все пришли усталые и полные впечатлений.

Ферн и Эйвери залезли в грузовик и улеглись, укрывшись индейским покрывалом. Лерви кинул Уилберу охапку свежей соломы. Мистер Эрабл потрепал поросенка по спинке.

— Нам пора домой, — сказал он, — до завтра.

Уилбер услышал шум мотора, и грузовик медленно отъехал. Если бы рядом не было Шарлотты, ему было бы тоскливо и одиноко. Но Уилберу никогда не было одиноко, если с ним была Шарлотта. Со стороны карусели по-прежнему доносилась музыка.

Прежде, чем заснуть, Уилбер завел разговор с Шарлоттой.

— Спой мне еще раз эту песенку про навоз и темноту, — попросил он.

— Сегодня не могу, — тихо сказала Шарлотта. — Я очень устала.

Уилберу показалось, что голос идет не из паутины, а откуда-то еще.

— Где ты? — спросил Уилбер. — Я тебя не вижу. Ты в паутине?

— Я тут наверху, — отозвалась Шарлотта. — Сзади, в углу.

— Почему ты не в паутине? — спросил Уилбер. — Ты же почти никогда не вылезаешь из паутины.

— А вот сегодня вылезла, — сказала Шарлотта.

Уилбер закрыл глаза. Помолчав немного, он заговорил.

— Шарлотта, ты, правда, думаешь, что Зукерман оставит меня в живых, что он не убьет меня, когда наступят холода? Ты, правда, в это веришь?

— Конечно, — ответила Шарлотта. — Ты знаменитый поросенок. Кроме того, ты в самом деле прекрасный поросенок. Завтра ты, наверное, получишь приз. О тебе узнает весь мир. Зукерман будет счастлив и горд, что он хозяин такого поросенка. Тебе нечего бояться, Уилбер, и не о чем беспокоиться. Быть может, ты будешь жить вечно, кто знает. А сейчас ложись спать.

Некоторое время стояла полная тишина. Потом раздался голос Уилбера.

— Что ты там делаешь, Шарлотта?

— Да так, кое-что, — ответила она, — чем занимаюсь обычно.

— Что-нибудь для меня? — поинтересовался Уилбер.

— Нет, — ответила Шарлотта, — на сей раз это кое-что для меня.

— Ой, а что это? — Уилберу стало ужасно любопытно.

— Утром скажу, — ответила Шарлотта. — Когда в небе появится первый солнечный луч, когда зачирикают воробьи, коровы начнут греметь привязью, прокукарекает петух и погаснут звезды, когда, шелестя шинами, по шоссе пронесутся первые автомобили, ты посмотришь наверх, и я тебе кое-что покажу. Я покажу тебе мой шедевр.

Она еще договаривала последние слова, а Уилбер уже спал. Шарлотта прислушалась к его сонному дыханию и поняла, что он крепко спит, зарывшись в солому.

Вдали от ярмарки, в доме Эраблов мужчины сидели в кухне за столом, ели консервированные персики и обсуждали события минувшего дня. Эйвери уже ушел наверх, улегся и заснул. Миссис Эрабл укутывала Ферн одеялом.

— Понравилось тебе на ярмарке? — спросила она, целуя дочь.

Ферн кивнула.

— Мне так понравилось, мама, никогда в жизни не было так здорово.

— Ну что ж, — сказала миссис Эрабл, — вот и чудесно.

На следующее утро, когда в небе появился первый луч света, когда на деревьях зачирикали воробьи, когда коровы загремели железной привязью, когда прокричал петух, а по шоссе прошелестели колеса первых автомобилей, Уилбер проснулся и стал искать глазами Шарлотту. Он обнаружил ее наверху, в заднем углу под навесом. Она сидела притихшая, широко растопырив все восемь ног. Уилберу показалось, что за ночь она несколько уменьшилась. Рядом с ней прилепленный к потолку виднелся какой-то странный предмет. По виду он напоминал мешочек или кокон. Он был персикового цвета и похож на съедобную сладкую вату.

— Ты нё спишь, Шарлотта? — тихонько позвал Уилбер.

— Нет, — раздалось в ответ.

— Что это за штука там у тебя такая красивая? Ты ее сама сделал?

— Да, я ее сделала сама, — слабым голосом проговорила Шарлотта.

— Это игрушка? Ею можно поиграть?

— Поиграть? Да, пожалуй, нет. Это мой яичный мешочек, мой шедевр.

— Я не знаю, что такое шедевр, — признался Уилбер.

— Это французское слово, — объяснила Шарлотта. — Оно означает «великое произведение». Этот яичный мешочек — мое великое произведение, самое прекрасное, что я когда-либо создала.

— А что в этом мешочке? — спросил Уилбер. — Яйца?

— Пятьсот четырнадцать штук, — отвечала Шарлотта.

— Пятьсот четырнадцать? — изумился Уилбер. — Правда?

— Чистая правда. Я их пересчитала. Я начала пересчитывать, ну и досчитала до конца, так, чтоб голову чем-нибудь занять.

— Ужасно красивый мешочек, — голос Уилбера просто звенел от счастья, как будто яичный мешок был его собственным творением.

— Да, хорошенький, — ответила Шарлотта, поглаживая мешочек двумя передними лапками. — По крайней мере, прочный, это я гарантирую. Я его изготовила из самого плотного материала. Кроме того, он водонепроницаемый. Так что яйцам будет тепло и сухо.