Ванда Мараховска - Сказки далеких островов и стран

— Благодарю тебя, добрая матушка Касьян, за то, что ты обо мне не забыла, — ответил ей уж.

— Да что ты! Только о тебе мы с Бали и говорим. Если бы, мол, мне такое пережить пришлось, то я даже в змеиной коже своего родного сына узнала бы.

— Так значит ты веришь мне, матушка Касьян, что я сын князя?

— Да как же мне не верить тебе? Ведь если бы ты был злым колдуном, ты бы не стал переносить такие муки, а давно бы с помощью своей колдовской силы освободился из этого панциря и убежал.

Помолчал с минутку уж, а потом и говорит:

— Знаешь ли ты, Бали, что сказал мне отец, князь Панг, на прощание? Сказал, что поверит мне и признает меня своим сыном лишь тогда, когда найдется кто-либо, кто добровольно откажется для меня от своего самого большого сокровища.

Бали радостно захлопала в ладоши и давай обнимать и целовать свою матушку.

— Матушка, моя дорогая, моя единственная! Пойди к старому князю, отнеси ему золотую курочку и скажи:

«О великий князь! Ты мне дал когда-то курочку, что несет золотые яички. Это мое самое большое сокровище, ничего более ценного у меня нет. С тех пор, как появилась она у меня, эта белоперушка, мы с дочерью нужды не знаем. Но возьми ее обратно, чтобы ужа, своего сына, освободить от злого проклятия. Я отдаю ее тебе по доброй воле, никто меня к тому не принуждает».

Доброе сердце было у вдовы Касьян. Недолго думая, она возвратилась к себе домой, взяла курочку и отправилась с ней ко двору князя. Там она от слова до слова повторила все, что ей велела Бали. Слушает ее князь, слушает, на золотоносную курочку поглядывает, удивляется про себя и, наконец, говорит:

— Если ты, матушка Касьян, добровольно от такого сокровища отказываешься, стало быть, веришь, что уж — это мой сын. Так что же мне, отцу, против этого возражать? С этой минуты и я признаю в уже моего сына — законного наследника престола в государстве Менданг-Камолан.

Как только он произнес эти слова, рядом с его троном во весь рост встал сын, молодой князь, и низко ему в ноги поклонился.

Велика была радость во всей стране. А молодой князь себе в жены взял красавицу Бали, дочь вдовы Касьян, и они поселились на острове, во дворце, который он приказал выстроить на месте Грота Ужа. С этих пор на этот остров, некогда безлюдный и пустынный, съехалось множество народу — придворных, купцов, ремесленников, а в честь дочери вдовы Касьян он был назван Островом Бали.

Царь Брахмадатта был болтлив. Когда он начинал говорить, никому из его приближенных, советников и придворных не удавалось ввернуть ни словечка. Между его многочисленными министрами и советниками был один мудрец по имени Бодхисатта.

В то же самое время, когда Брахмадатта царствовал в Бенаресе, в пруду, недалеко от Гималаев, жила одна черепаха. Две молодые гусыни, странствовавшие в поисках пищи, встретили ее однажды и очень крепко с ней подружились. Как-то они сказали ей:

— Дорогая черепаха, нам скоро придется лететь к себе на родину. Она лежит далеко в горах. Это самая красивая в мире страна и самая богатая пищей. Нам бы хотелось взять тебя с собой.

— Я с удовольствием отправилась бы с вами, — ответила черепаха, — но как мне туда добраться? Как вам известно, я существо довольно медлительное, ползающее по земле и плавающее по воде.

— Это зависит только от тебя, — воскликнули гусыни. — Если ты поклянешься, что ни одного слова не проронишь за время нашего путешествия, все пойдет, как надо.

— Я клянусь вам, что ни слова не произнесу за все это время, — заверила их черепаха.

— Ну, вот и хорошо, — обрадовались гуси. — Ты видишь этот бамбуковый шест? Мы возьмем его в клювы с двух концов, а ты ухватись зубами за самую его середину и крепко держись за него.

— Только-то всего? — обрадовалась черепаха. Она схватилась зубами за шест, и гуси вместе с ней поднялись на воздух.

Летели они долго — над землей, над полями, лесами и селениями. Однажды пролетали они низко над деревней. Дети увидели, как летят два гуся с черепахой посредине, и принялись изо всех сил кричать, размахивая руками:

— Смотрите, смотрите, черепаха вместе с гусями летит! Черепаха на палке!

Вся деревня сбежалась на поле посмотреть на это удивительное зрелище. Гуси летели очень быстро. Деревня вскоре исчезла у них из глаз, и уже показались башни королевского города Бенареса. Но черепаха, которая думала так же медленно, как и ходила, теперь лишь, не в силах сдержать свое волнение, решила ответить детям: «Глупые вы, дети, не все ли вам равно, как я лечу!» Черепаха хотела еще добавить: «Это мои подружки несут меня в свою прекрасную страну». Но так и не успела произнести этих слов и со всего размаха упала вниз, тут же разбившись на плитах царского дворца в Бенаресе.

— Черепаха с неба упала! Черепаха с неба упала! — раздались возгласы со всех сторон. В это самое время проходил по своим владениям сам царь Брахмадатта вместе со своим министром, мудрым Бодхисаттой.

— Откуда здесь взялась черепаха? — спрашивает царь. — Как же она могла упасть с неба?

Мудрый Бодхисатта отвечает ему:

— Государь! У этой черепахи были две подружки, дикие гусыни. Возвращаясь весной к себе на родину, они решили взять ее с собой. Они взялись клювами за шест, а черепаха ухватилась зубами за его середину. Так они и полетели. Но на свое горе черепаха была страшной болтуньей. Видно она, не выдержав долгого молчания, что-то кому-то решила высказать. Выпустив из зубов шест, она сразу же упала на землю и разбилась насмерть. Вот тебе, царь, и вся история. Да, да, болтливость нередко приносит несчастье, — закончил мудрец.

Царь Брахмадатта, до этого известный своей говорливостью, с этих пор начал придерживать свой язык, что и ему, и всему его царству пошло на пользу.

Давным-давно жил один шейх по имени Хассан.

Почувствовав приближение смерти, он призвал в свой шатер единственного своего сына, Ахмеда, и так ему сказал:

— Сын мой! Я уже стар и мне пора уйти на покой. Оставляю тебе все свое богатство, шелковые шатры и сундуки с драгоценностями и дорогими коврами, красивых коней, многочисленные стада ослов и верблюдов. Помни лишь об одном: по пятницам приготовляй в мою память сладкий пирожок-фатир с медом и изюмом и бросай его в Нил. Не забывай также ежедневно рассыпать зерна пшеницы для птиц.

После смерти старого шейха Ахмед велел каждую пятницу приготовлять сладкий фатир из муки, масла, меда и изюма и бросал его в Нил. Так и жил он — тихо и спокойно, пока не пришли для него плохие времена. Начался падеж верблюдов, лошадей его украли воры, ослы взбесились и убежали в пустыню, ковры поистрепались, а в сундуках с драгоценностями уже показалось дно.