Ванда Мараховска - Сказки далеких островов и стран

В это время выплыл мат — серый, весь продырявленный, потрепанный от старости.

— Приветствую тебя, бедный Бантьенг, — сказал он. — Мне очень жаль тебя, друг. Старуха Кукусан рассказала мне всю твою историю. Да, да, мой дорогой, легче море переплыть, чем встретить благодарность. Ведь и я, когда был молод и красив и сиял всеми красками, служил людям для отдыха после тяжелого трудового дня. Я был мягок, старательно соткали меня из пальмовых волокон усердные девушки, обрамляя рисовой соломой, и покрасили в голубой цвет. На мне играли, весело кувыркаясь, дети, сидели хозяева и гости, обо мне заботились, старательно мыли и чистили на солнце. Я радовался вместе с людьми их счастью и вместе с ними огорчался их печалям, стараясь всеми силами им служить и помогать. Но когда я состарился, когда выцвели мои яркие полосы по краям и стерлись пальмовые волокна, из которых я был соткан, меня выбросили из дому вместе с мусором. Какой-то бедняк поднял меня, осмотрел, но, видно, я уж ничего не стоил, так как даже он с досадой швырнул меня в реку.

В этот момент течение подхватило мат и понесло его по волнам. Издалека лишь донесся его слабый голос:

— Бантьенг, друг мой, ты все-таки не теряй надежды, я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебя спасти.

В ответ на эти слова раздался громовой смех крокодила, который еще сильнее вцепился зубами в шею Бантьенга.

— Ха-ха-ха, хе-хе-хе, хи-хи-хи! Уфф, давно мне не приходилось так смеяться, чудесные же у тебя заступнички, нечего сказать — старая корзинка, истертая плетенка для риса да дырявый мат. Да я просто дрожу от страха перед ними. Слышишь, как стучат мои зубы? Ха-ха-ха! Нет, правда, Бантьенг, в такое чудесное настроение привели меня твои друзья, что я даже готов подождать еще немного, прежде чем вцепиться зубами в твой жирный загривок. Интересно, что еще выдумает этот нищий.

А в это время мат приплыл к берегу, на котором стоял Кантила, поджидая приятеля.

— О Кантила, — сказал старый мат, — наставь свои уши и внимательно выслушай, что я расскажу тебе. На островке, неподалеку от устья реки, я встретил Бантьенга. На его спине разлегся огромный крокодил Бадюль, впившись зубами в его загривок. Бантьенг умоляет о помощи. Вы должны поспешить спасти его, иначе он погибнет в лапах старого убийцы. О, я знаю хорошо Бадюля, вся река дрожит перед ним, и все живое в ней проклинает этого крокодила.

Кантила, услышав это, весь задрожал от страха, но, быстро опомнившись, помчался поскорее в лес, бросив на ходу пальмовому мату:

— Нельзя терять ни минуты, мой дорогой друг, я должен сделать все, чтобы спасти Бантьенга. Ведь это я стал причиной его несчастья.

В лесу Кантила нашел козлика Киданга, беззаботно щипавшего траву на лужайке.

— О Киданг, как ты был дальновиден, — воскликнул Кантила, едва переводя дыхание, — когда не захотел идти к Бадюлю. Представь себе, это чудовище, этот неблагодарный подлец хочет сожрать нашего добряка Бантьенга. И это после того, как тот высвободил его из-под дерева Ло и на своей собственной спине притащил к реке. Мы должны сейчас же спасти Бантьенга. Но как вырвать его из лап крокодила? Посоветуй, мой друг, умоляю тебя, ты ведь такой мудрый!

Киданг ничего не сказал в ответ. Он только спросил:

— Скажи, где Бантьенг сейчас?

— На островке, неподалеку от устья реки, — ответил Кантила.

— Прежде всего, надо будет на месте решить, что можно сделать для него. Скорей, скорей к реке. Что есть духу — бежим!

И Киданг длинными большими скачками бросился в лес. А олененок несся, как по воздуху, рядом с ним, — маленький, легкий, как ласточка.

Они остановились на берегу, неподалеку от устья. Отсюда был хорошо виден маленький островок, а на нем — Бантьенг с Бадюлем на хребте.

— Жив, жив еще! — крикнул Кантила при виде буйвола. — Эй, Бантьенг, послушай нас! Бантьенг, твои друзья спешат к тебе на помощь! Эй, эй!

— Молчи, Кантила, перестань кричать, — ты только все напортишь, — остановил олененка козлик Киданг. — Делай то же, что и я.

И он вскочил в воду, как будто желая искупаться. А там он принялся скакать, танцевать, плескаться, чтобы обратить на себя внимание Бантьенга. Кантила прыгнул в реку вслед за ним, и они вместе начали громко плескаться, гоняясь друг за другом и крича во все горло. Наконец, Бантьенг и Бадюль заметили их. Буйвол жалобно замычал:

— Ах, друзья, выслушайте меня! Бадюль меня бессовестно обманул. Я его спас от смерти под деревом Ло, потащил его на себе и доплыл с ним до середины реки, а он за это все вот как хочет мне отплатить: готовится сожрать меня. Ну, скажите, найдется ли на свете более неблагодарное существо?

Киданг ответил ему:

— Странно. Я ведь знаю Бадюля не первый день, как знаю хорошо и весь их крокодиловый род. Это благородное, умное и справедливое племя. Я не поверю, чтобы Бадюль мог так жестоко наказать тебя, не имея на это оснований. Ведь он еще никогда никому не сделал ничего плохого. Вся река не может нахвалиться его добротой — такой он ласковый, всегда готов помочь более слабым, а сердце его так отзывчиво, что по любому поводу он проливает обильные слезы. Уж наверное ты серьезно провинился, если он так разгневался на тебя.

Бадюль с удовольствием выслушал эти похвалы и, польщенный, произнес:

— Я вижу, Киданг, ты не дал себя провести, слушая жалобы этого лгуна, тобой руководит рассудок и чувство справедливости. Так выслушай же меня спокойно, я тебе расскажу все, как было, и тогда ты согласишься, что я прав. Бантьенг действительно вытащил меня из-под дерева Ло и даже согласился притащить меня на собственном хребте к воде. Но он сделал это только для того, чтобы все хвалили его за доброту и великодушие — ведь он так тщеславен, глуп и жаждет похвал, как попугай Какаду. А когда он оказался далеко от берега, когда уже никто не мог увидеть того, что он делает, он хитростью затащил меня на эту скалу, сбросил со своего хребта и начал меня бить своими копытами, — посмотри, какие раны у меня на спине, на голове и на хвосте. Я был слаб после того, как меня придавило дерево Ло, и не мог защищаться. Я думал, что мне уже совсем пришел конец. Из последних сил мне удалось кое-как взобраться на его хребет, и я решил наказать этого изменника по заслугам. Вот и вся история. А теперь посуди сам, прав ли я.

— Ты лжешь, отъявленный мошенник! — крикнул в гневе Бантьенг. — Киданг, Кантила, не верьте ему, он лжец!

Киданг сказал:

— Я только тогда смогу решить этот спор, когда, во-первых, буду убежден, что обе стороны доверяют мне, а во-вторых, — изучу всесторонне все это дело и все его обстоятельства приму во внимание. Издалека мне трудно обо всем судить. Может быть, ты, Бантьенг, действительно впал в бешенство, которое на тебя по временам находит, и начал бить Бадюля копытами? Но я не смогу высказать свое мнение прежде, чем увижу вас вблизи. Когда я тщательно рассмотрю все раны Бадюля, прослежу весь ход событий, лишь тогда только смогу установить правоту одного из вас.