Владимир Голубев - Зибровский водяной. Сказы

Литературный редактор А. Ф. Гремицкая

Иллюстраци А. Шевченко

Давным-давно, в стародавние времена, в городе Тешилове, что когда-то стоял на высоком берегу реки Оки, в трёх верстах или около того от Лысой горы, жил молодой портной по имени Митька. Парень видный: белый, румяный, кровь с молоком; одним словом, молодец! Только одно и можно сказать о нём – им, портным, лишь бы мерку снять да задаток взять. Но каждый, кто кормится своими руками или разумением зарабатывает на хлеб, знает, что худое ремесло лучше хорошего воровства. Вот и жил портной скромно с матерью в маленьком домике, прямо над рекой.

Допоздна засиживался у окна парень над холстом или раскраивал сукно, а порой шил при лучине, редко когда при свечах – лишних денег в семье отродясь не видели. Копеечные заказы не давали умереть с голоду, но и разбогатеть не получалось. Но Митька не отчаивался, а продолжал учиться своему нелёгкому ремеслу: придумывал различные фасоны, ну прямо как за границей в неведомом Париже али чудном Амстердаме, да всё глазами цеплялся за кафтаны московских купцов, рассматривал складку за складкой, вытачку за вытачкой.

Особенно искусно выходили у портного подвенечные наряды. Пальцы так и плясали, когда шили для модных горожанок и богатых крестьянских невест. Всякий мужчина с образованием знает, что девицы желают щеголять в чем-то особенном, не как у всех, дабы перед подружками да соседями, а тем паче перед женихом павушкой пройтись. А если невеста ещё и в годах, то тем более портной старался быть галантным – ведь не всякую курицу превратишь в белую лебёдушку…

Со всей округи купеческие дочки – привереды и зазнайки – спешили сразу после сватовства заказать у Митьки свадебное платье и прозрачную фату, чтобы было у них, как у богатых столичных господ. Приезжали в Тешилов невесты из Каширы, далёкой Тарусы и даже из самого купеческого Серпухова.

Как-то душным июльским днём, кажись, в четверг, в полдень, когда жара да мухи не позволяют спокойно работать, отправился Митька купаться на реку. Хорошо на окском бережке, тут и ветерок – от воды веет прохладой. Скинул одежду на песок портной и, недолго думая, бултых в воду. Прохладное течение подхватило парня, и он махнул со всей мочи на середину реки. Там цепкие холодные руки ухватили портного за ногу и стали щекотать, а потом потащили в водную пучину – прямо на дно. Хлебнул воды Митька – дыхание спёрло и в глазах потемнело…

Допоздна искали парня: закидывали неводы, порвали снасти, но тело так и не нашли. Казалось, обычное дело: ну, утонул и утонул, погорюют родные и друзья, а после дьячок запишет в упокойное поминанье, на том земная судьба человека и закончится.

Вот и летний день сгорел на западе дотла, на окском берегу у шалаша задержался только старик-рыбак. В котелке пузырилась ушица из плотвы и ершей, пахло укропом и петрушкой – но сегодня постный ужин задержался из-за поисков утонувшего портного. Эх, и угораздило бедолагу испортить хороший денёк!

Река уже стихла, лишь редкие волны по-прежнему лизали прибрежный песок. Когда бледный лунный свет коснулся лица портного – очнулся бедняга и видит, что очутился на дне глубокого омута. Рядом оказалась стая лещей, горбатые судаки охотятся на ершей, а плотва суетится у самого дна. Так вот она какая, обыкновенная подводная жизнь! Митька головой во все стороны крутит, присматривается, всё ему любопытно. Глядит, плывёт к нему девушка со светлым лицом и распущенными волосами – красивая! Присмотрелся, а хвост-то у неё рыбий! Мама! Да это настоящая русалка, прямо как в сказке!

– Здравствуй, Митька! Как тебе у нас в подводном царстве, нравится или нет? – подводной музыкой заструился ласковый голос русалки.

– Дома-то попривычнее будет, чем здесь в полумраке, среди лещей и ершей, – с трудом выдавил из себя Митька и сам подивился, что вышло говорить не где-нибудь, а на самом дне речном.

– Ладно, хватит плотву пугать, свыкнешься! Пора приниматься за работу, что, зря я тебя сюда заволокла? Давай свою руку, поплывёшь вместе со мной.

Делать нечего, подал руку Митька и поплыл следом за подводной девой. Вскоре прибыли они в подводный дом, где жила русалка. На резных столбах колыхался красивый полог – при ближайшем рассмотрении он оказался рыбацкой сетью с водорослями. У широкого дубового стола стояли камни вместо стульев. Рядом пузатые сундуки ломились от злата и серебра. Чего в них только не было: сокровища с затонувших кораблей, потерянные и поднесённые кольца и серёжки с изумрудами, перстни с рубинами и бриллиантами, нитки жемчуга и червлёная посуда.

Заметив вспыхнувший огонёк в глазах портного, русалка рассмеялась:

– Нечего пялиться на моё приданое, слушай лучше: если ты ещё не догадался, то я тешиловская русалка, а зовут меня Янка. Тебя я забрала для дела, а не шутки с тобой шутить.

– Ничего себе забрала! Я что – вещь?

– Никогда не перебивай невесту – у нас нервы не в порядке, а то навсегда останешься у меня в услужении, будешь раков по ночам кормить! Слушай! В следующее новолуние у меня долгожданная свадьба, и мне надобно сшить свадебное платье. Так это называется в вашем мире? Но не простое, а такое, чтобы никто ни в подводном царстве, ни на земле отродясь подобного не видал. Сможешь али забоишься?

– Если скажу, что не получится, что меня поджидает?

– Скорее всего, отправлю тебя моим сомам на обед – они-то тебя быстро объедят, не зря дразню их обжорами! А может, ещё что-нибудь пострашней придумаю. Только не вздумай меня обманывать, я тебя давно заприметила и всё о тебе знаю: ты хороший портной. Но и меня вокруг пальца не обведёшь!

– Тогда смогу. А кто жених у тебя?

– Тебе какая разница? Тоже мне любопытный нашёлся! Помню, в детстве мы дразнились – что любопытной Варваре на базаре нос оторвали!

– Во-первых: есть разница, для кого стараться!

– Зибровский водяной – вот мой единственный и ненаглядный суженый! Целых десять лет за мной ухаживал миленький мой, ночами не спал – глаз не закрывал: всё обо мне думал. Все последние зимы баловал меня свежей печенью налима, а весной, пожалуйста, Янка, – чёрная икра из осетра и молоденькой стерлядочки…