Владимир Голубев - Зибровский водяной. Сказы

Вскоре месье Ивин вылетел в Москву. Оставив вещи в гостинице, с русскими знакомыми он пустился в дорогу разыскивать имение с липовой аллеей и гротом, виденное только на пожелтевших фотографиях и в снах. Они тщетно объехали с десяток усадеб, походивших по описанию на ту, со старого фото из парижского альбома. Увиденные развалины потрясли и опечалили. Разруха и уныние разместились в большинстве поместий.

Машину трясло на ухабах, двигатель устало рычал. Когда на подъезде к очередному заросшему парку на повороте жалобно завизжали покрышки, Пьер неожиданно испытал прилив крови к вискам и от нетерпения стал кусать ногти, желая успокоиться и выглядеть достойно в глазах русских друзей.

Серый мартовский снег как саван укрывал землю, только кое-где чернели первые проталины. Гости приблизились к усадьбе, сердце стучало, просто кричало, будто признавая ранее не виданные места. Друзья шутили, только гость из Франции молчал, глядя отсутствующим взглядом по сторонам. В голове Пьера вертелись обрывки каких-то маршей, куплеты песен, молитвы, русские и французские слова перепутались.

В ажурных липовых кронах кружилась стая чернильных грачей-трубочистов. Пьер наконец-то шагал по той самой чёрной аллее, по колено проваливаясь в рыхлый мокрый снег, и комом в горле стояла нечаянная радость. Ветер мешал идти, останавливал, бросал в лицо ошмётки вековой сырости и затхлости заросшего сада, но он подходил к тому самому пруду. Дыхание сбилось, задыхаясь, он припал к последней липе и тогда ясно почувствовал всей душой – он наконец-то вернулся в родное гнездо…

После того как Ивин разыскал родовое имение, он пришёл на приём к губернатору, захватив с собой баночку липового мёда. Там, в ужасном сером здании на Старой площади, Пётр поведал историю своей семьи, показал старую фотографию из домашнего альбома, ещё рассказал о погибающей липовой аллее в брошенном парке и признался о своей заветной мечте восстановить семейное гнездо. Губернатор растрогался и согласился с Ивиным и вскоре оформили все необходимые бумаги. Так возвратилась людям воздвигнутая усадьба.

Весна. Апрель. В кронах лип на верхних ветвях расселись грачи. Они шумели и ремонтировали гнезда. Недавно прилетели скворцы и дрозды, на дорожках снуют быстрые трясогузки. На вершинах деревьев, ближе к солнцу, листва распустилась, встречая весеннее тепло. Но на нижних ветках, в сумраке парка, ещё покачивались сморщенные листочки.

Пётр Ивин доделывал последние дела в шумном Париже и вылетал вечерним рейсом в Россию, домой. Он ни о чем не жалел и чувствовал, что стоит на верном пути. Теперь вся его жизнь связана с родиной предков, когда-то вынужденно оставивших Отечество.

Минуло несколько лет, в отреставрированном барском доме открыли международную школу русского языка и культуры, и теперь в парке круглый год звучит разноязыкая детская речь. Пруд вычистили, разбили новый сад и обзавелись своей пасекой, чтобы потчевать детишек чаем со знаменитым липовым мёдом. Грот побелили, а у пруда вновь красуется белобородый Нептун с поднятым трезубцем. Но это не всё, у берега, в тени плакучей ивы, поселилась бронзовая русалочка, которую обожают посетители парка. Старые липы вновь услышали детский смех и сразу помолодели на добрых сто лет, не меньше. Пётр Ивин с женой и детьми поселился в маленьком флигеле на краю усадьбы.

Только одно происшествие печалило Петра – первая липа на аллее, как-то внезапно скинув листву, засохла, хотя они старались её спасти, подождали несколько лет, и всё-таки её пришлось спилить. Ствол забрал умелец – теперь много игрушек появится на белом свете! Но, правда, рядом с пнём пробился росток молодого дерева и устремился вверх, прямо в небо.

По-прежнему, как тысячу или две тысячи лет назад, трудяги-пчелы в конце июня – начале июля с гулом собирают липовый жар с золотых цветков, и даже время не властно над ними. Так будет вечно, пока в нашем мире живут деревья и любовь.