Юрий Гребеньков - Тайна горы Сугомак

Как ни дрожал Самаратка на сеновале, как ни боялся каслинских парней, все же не выдержал. Слез с сеновала и к гуляющим присоединился. На свет костров старался не вылезать. Сильно еще нанесенная обида в каслинцах кипела. Все же осмелел немного. К девичьему хороводу пристроился. Но язык развязать побоялся, хотя очередная похвальба в горле застревала.

Среди девичьего хоровода приметил Самаратка девушку красоты удивительной. Словно не заводская девка, а сама барыня в хороводе плыла. Душевные песни запевала. Таней девушку-то звали. Была она дочкой каслинского мастерового. Работала Таня на чугунолитейном. Формовочные глины просевала. Даже тяжелая работа красоту стройного тела не испортила.

Спрос на чугунное оформление большой был. Форм для литья изрядно требовалось. Просевальная работа пыльная, грубая. Но каслинские-то формовочные пески да глины особенные. Поэтому и каслинское художественное литье на миру красно. Хотя, понятно, что без мастерства тут на воробьиный скачок не отпрыгнешь. Мастерство — всему голова.

Очень красивой девушкой Таня была. Много в хороводе девчат, а Танюшу одну видно. Как лебедушку среди утиной стаи. Голос у Тани грудной. Разговор насмешливый. С озорными нотками. Многие заводские ухажеры Таню в темных местах стерегли. Старались ее любовь завоевать. Да только без толку ноги маяли. Танюша-то не боялась один на один даже с медведем встретиться. Смелость и сила в девке через край хлестали.

Любила Таня по окрестным лесам бродить. В одиночестве. Без подружек. Собирала то грибы, то ягоды. И особенно ее разные камешки привлекали. Как интересный камешек попадется, то приносила его Таня домой. А жених-то у девушки в самоцветах разбирался. Жениха-то Николой звали. Таня и начнет расспрашивать парня о найденном камешке. Какая корысть в нем. Куда его приспособить можно, с каким толком. Никола-то ей и объясняет, как знает. Танюша же запоминает. Память у девки цепкая.

Однажды Таня наткнулась на камешек. Небольшой. Размером с девичью ладонь. Случайно и подумала у растопленной печки:

— Что, если его в огонь бросить?

Ну и бросила. А камешек-то вдруг расти начал. Испугалась Танюша. Схватила кочергу. Едва успела из печки ноздреватую глыбу выкатить. Чем-то на хлеб похожую. Интересная штука получилась. Танюша разбила ту глыбу на куски. Куски-то хотя и большие, но легкие. Бросишь такой кусок в печь, он еще подрастет. Увлеклась Танюша. И решила на другой день после работы еще раз на горы сходить, где тот камешек нашла. Сходила. Принесла камень побольше. Размером с овечью голову. И в тот же вечер Самаратка с ватагой в Касли заявился.

На другой день собрал Самаратка своих мордоворотов. От их вида в смех ударился. Да и было над чем посмеяться. У одного под глазом фингал засвечен. Другой вовсе света белого не видит. Оба глаза заплыли. У третьего морда набок сворочена. Собралась вокруг Самаратки артель инвалидов. Забавно его дружки выглядели. А Самаратка перед ними в похвальбе рассыпался:

— А я вот! Как двинул! Даже сам рад! Сам рад! Рад!!!

Знают, что врет Самаратка, а молчат. Боятся хозяина обидеть.

Вскоре поперхнулся похвальбой Самаратка и дружкам объяснять стал:

— Повстречал я, други мои, девку. Ох и краля! Сам рад. С каслинскими парнями мировую заключим. А я за этой девкой приударюсь. Вы же себя тихо ведите. Чтобы комар носа не подточил. Потом кулакам волю дадите.

Пошли Самараткины дружки к каслинским парням с поклоном. Два ведра водки принесли. Устроили мировую. Самаратка за Таней ухаживать стал. Около девки вьюном закрутился. С языка медом закапал. Только Таня-то на Самараткины ухаживания ноль внимания. Самаратку бесить стало. Сколько девок окрутил. Сколько любовных побед одержал, а тут в тупик дело зашло. Вскоре нашел Самаратка в Каслях лучшую портниху. Парчовое платье шить заказал. С дорогим подарком к девушке подкатился. А Танюша плечом повела, косой плеснула и говорит:

— Милостыню не принимаю.

Опешил Самаратка от таких слов. Устроил очередную драку в поселке и в Кыштым подался. Уехать-то уехал, но трусливую Самараткину душу любовь обожгла. Покоя лишила. Неприступная девичья красота из Самаратки последний ум вышибла. Самаратка в разгул ударился. До заморозок кутил и дебоширил. Но разве хмелем любовь перешибешь? Отрезвился в конце концов Самаратка. К этому времени половина его дружков разбежалась. И решил Самаратка в Каслинский завод сватов посылать. Сваху подобрали дюжую. Не хуже Самаратки языком чешет. Как метлой им метет.

Приехали сваты в Касли. Прямо к дому Танюши свернули. Тройки в кошевки запряжены. Сбруя на конях богатая. Все малолетки слетелись на золотую упряжь смотреть.

Сваха, как печь, толста. Дородна. Но на крылечко Таниной избы легко поднялась. Двери открыла. Тут же языком заработала:

— Покупатели, покупатели. Наши деньги. Ваш товар…

А Танюша-то тоже на язык остра: супротив свахиных слов свои ввернула.

— Товар-то товар, да от жениха плох навар.

Сваха, не останавливаясь, поет:

— Жених красавец. Волосом рус.

А Танюша ей в ответ:

— Только, как заяц. Враль и трус.

До самого вечера сватовство продолжалось. Сваха извелась вся. На каждую запевку свахи у невесты ответ готов. Да все с издевкой. Все с подковыркой.

Целую неделю обивали у Танюши пороги свахи да сваты. В конце концов устала девушка от их стрекотанья. Да и родители уже не знают, что делать. Надоели сваты, а не выгонишь. По обычаям не положено.

Тут и вспомнила Танюша про камень, что с гор принесла. Вспомнила и повеселела. Не хотела она за Самаратку замуж выходить. За труса и похвальбушу. Да и с Николой, женихом, уговор был, что через год повенчаются. А тут Самаратка, ветрогон, сватовство затеял. Хорошая молва медленно летит. Плохая же быстро. Уже и в Каслях знал народ про Самараткины проделки. Много красивых девок горе мыкало. Много отцов и матерей Самаратку проклинало.

На другой день Таня сватам заявила:

— Соседей зовите. Хочу при народе объявить девичье желание. Если жених исполнит его, быть свадьбе. А если нет? То не обессудьте.

Позвали Самараткины сваты народ. Тесно сделалось в Таниной избенке. Каслинские мастеровые — люд степенный. Собрались. Молчат. Только бороды поглаживают.

Вышла Таня на середину избы. На четыре стороны людям в ноги поклонилась. Вот, говорит, мое последнее девичье желание. А сама в руках камень держит.

— Разожгу, — говорит Танюша, — на улице костер. В костер же этот камень положу. Пусть мой жених отойдет от костра на триста сажен. А потом к костру бежит и через этот камень перепрыгнет. Как перепрыгнет, так и быть свадьбе.

Сваты молчат. Предложение невесты обдумывают. Только жениху задание-то легким показалось. Самаратка и закричал вперед всех: