Александра Ермакова - Прорывая мрак времён

— Думаешь, хорошо меня знаешь? — нежный шёпот обламывает крылья чувственного полета грёз.

— Нет, глаза выдают, — смягчается Варгр, но тяга к изучению ведьмы усиливается. Прикоснуться бы к зардевшей щеке, вздёрнутому носу, чувственных губ. Сердце неистово выпрыгивает из груди. Воздуха не хватает, близость Кати творит немыслимое. — Не переживай, — хрипловато усмехается Бъёрн. — Я ведь тоже все эти дни сам не свой. Ты сидишь в голове, а выкинуть не могу. Не ем, не сплю…

— Бедный, — театрально качает головой Катя. Убирает ногу с колена. — Что, одеяло некому подоткнуть? — Вызывающе задранный подбородок открывает чудесную шею. Такую хрупкую, с нежной кожей, пульсирующей жилкой… Схватить и надавить разок. Да посильнее. Мир садофантазий меркнет — грёзы разрушает приторный голос ведьмы: — А как же альва?

Варгр рассеянно встряхивает головой:

— Какая альва? — Выглядит придурком, спору нет, но… словно кувалдой по башке проходятся, и случается переворот.

— Подкидыш! — разжёвывает как для тугодума дикая кошка. Нетерпеливо закатывает глаза: — Твоя собеседница, — Варгр замирает. Фу-ты, ведьма говорит о Нол? На лице Кати застывает гримаса поддельного сочувствия. — О, прости! — лживо извиняется сахарным тоном. Варгр недобро щурится, то и дело, поглядывая на манящее горло. Открытое, беззащитное, манящее… В воображении мелькают ещё более красочные картинки расправы над ведьмой. Руки нестерпимо чешутся придушить. Из потока возбуждающих мыслей вырывает издевательский голос: — Ой, ты, наверное, запутался в бабах. В общем та, которая с тобой в кафе сидела. Такая тощая, с большими глазищами…

— Я знаю, с кем был в кафе! — с рыком вскакивает Варгр — Катя испуганно отшатывается:

— Ну, тогда в чём дело? — надламывается фраза. Ведьма снова облизывает губы: — Она же вылитая альва…

Варгр глубоко втягивает воздух — в груди нестерпимо щемит. Глупая шутка? Хотя с чего стерве шутить? Дьявольски неприятно, когда в собственную недалёкость тыкают посторонние. Особенно такие… Вопросов уйма, но ни одного мало-мальски сформулированного. Только сегодня рассуждал на тему принадлежности Нол к расе альв. Совпадение ли?

— Нет, я видел, что она как две капли. Но…

— Не знал? — чуть наморщенный нос Кати выдаёт брезгливое не то сочувствие, не то насмешку… Пара секунд, и на лице явственно читается: ну и дурак! Обидно, досадно… Варгр с великим трудом подавляет желание свернуть хрупкую шею, хотя мысленно, уже пальцами примеряется к незащищённому участку, поддерживающем голову ведьмы. Катя деланно недоумевает: — Ты же оборотень! Или нюх потерял?

Варгр протяжно выдыхает, стискивая кулаки до хруста:

— Сказать честно, сравнивал Нойли именно с альвой, — нарушает молчание, как можно спокойнее, но голос предательски вибрирует от ярости. — Но у неё нет другой ауры! Не идёт посторонних запахов, она — женщина.

— Я разве сказала, что она — мужчина? — Катя притворно распахивает ещё шире и без того огромные глаза. — Хотя, если ты всех женщин на нюх берёшь, — опять кривится: — Осторожно, так можно и промахнуться. В наше-то время геев и лесбиянок… Запахи так перемешиваются. — О, как же хочется убить дрянь, а потом убедить присяжных, что спасал её грешную душу! Варгр сжимает челюсть до скрипа зубов — скулы ноют от напряжения. Наглость и дерзость с Катиного лица как рукой снимает: — Думаю, девица обладает способностями, притягивающими мужиков, словно мух гов… В общем, не знаю, — отмахивается, — дело-то не моё. Посчитаешь нужным, выяснишь.

— У Ингерера, — бурчит Варгр под нос, хотя не собирался в голос. Пелена затмения сползает. То, что раньше казалось неясным и размытым — обретает чёткие краски и границы. Мелькают обрывочные воспоминания. Нойли! Его смиренное желание на ней жениться! Быть рядом… Бъёрн гневно встряхивает головой, прогоняя образы. Всё потом! — Её отец, всегда говорил, что мать умерла. Ты уверена?

— Слушай, — перестаёт ёрничать Катя, — не порть о себе первое впечатление. В лесу ты не казался таким глупым. Да и прыти было поменьше…

Не признать невозможно — дикая кошка восхищает. Знает, что слабее, но всё равно переходит рамки, цепляет. Не-е-ет, он ей, однозначно, нравится. Если бы обратное, так бы не ершилась, не вспыхивала.

— Узнаю, — с хрипловатым рыком не то угрожает, не то обещает Варгр. Желание подтвердить догадку побеждает — вновь касается пылающей щеки Кати. От девчонки идёт умопомрачительное тепло. Она перестаёт дышать, в глазах мечется дикий испуг. Раньше не приходилось ощущать настолько опьяняющего аромата.

Хоть один поцелуй. Поцелуй…

Да что же это такое? Навязчивые мысли — прочь!..

Но звериная сущность сильна в низменой слабости — жаждет ярких ощущений. Интересно, поцелуй с ведьмой сладок как мёд?..

Если взять девчонку, будет сопротивляться?..

Возможно… Но долго ли?! Скорее, только для приличия.

— Мы можем ещё какое-то время отпускать колкости, — собственный голос звучит чуждым. Глухо, рвано, охрипло. — Но наши отношения упростятся, если ответишь на вопросы. Поверь, лучше довериться…

По воздуху вжикает, мелькает хрупкая ладонь — предплечье обжигает словно кипятком. Варгр, ахнув, хватается за царапину. Дикая кошка с лёгкостью располосовывает куртку и… кожу, а это не каждому металлу под силу. Перекувыркнувшись через постель, вскакивает на пол уже, с другой стороны. Упирается руками в матрац, не сводя разъярённого кошачьего взгляда. Изумрудные глаза блестят как драгоценные камни, не требующие огранки — совершены и под стать оправе.

Бъёрн замирает в восхищении — никто раньше так на него не смотрел. Дерзкая и вызывающе прекрасная. Когда у мужчины одна голова начинает работать, вторая обязательно отдыхает, это правда! Желает, не обращая внимания на разум, шепчущий — отпусти.

— Ах, ведьма! — незлобиво рычит Варгр, стягивая куртку и осматривая рану. — Наверное, ядом заразила.

— Ничего, — яростно шипит Катя, грудь бешено вздымается. — Теперь либо смерть, либо уколы.

Бъёрн берёт полотенце, оставленное ведьмой на постели:

— Мне нравится, что ты такая, — констатирует, прикладывая к царапине — светлые ворсинки моментально пропитываются кровью.

— Я тоже себе нравлюсь, — кивает с вызовом Катя, но удивление не скрывает — поглядывает на порезанную руку с неверием. Рана неспешно покрывается корочкой. — А ты держись подальше. Снасильничаешь — убью.

По телу будто ледяной град проходит. Варгр подозрительно щурится: с чего дура решила, что он на такое способен?! Больная… Хм, а ведь непустая угроза! В зелёных глазах мечется страх. Девчонка боится! Так и есть. Видимо, неспроста…

Швыряет полотенце на кресло и, не удержавшись от колкости, хмыкает: