Мансур Афзалов - Узбекские народные сказки. Том 1

Палач остановился.

– О, государь! – продолжал попугай, обращаясь к царю. – Вы сами нарушили данное слово. Вы обещали всегда брать меня с собой. Но на этот раз вы оставили меня дома. Где же ваша верность обещанию?! Вы же ничего еще не знаете о том, что случилось здесь в ваше отсутствие. Слушайте, я расскажу вам все, что было.

И попугай рассказал царю, как его сороковая жена, нарядившись, села на трон и вела разговор, а когда попугай сказал ей правду в лицо, разозлилась и приказала его сварить, и как он, благодаря служанке, спасся от смерти.

Царь выслушал рассказ попугая с большим вниманием. Особенно его заинтересовал золотой замок и прекрасная царевна Мислабу. Сороковой своей жене царь приказал выколоть глаза и бросить ее в яму, а старика и служанку одарить ценными подарками.

Но с тех пор мысль о красавице Мислабу не давала царю ни минуты покоя. Долго думал он и, наконец, попросил попугая проводить его в ту дальнюю страну. Попугай сказал, что добраться туда очень трудно, что путь этот долгий, надо ехать сорок лет, но несмотря на это, царь все же решил ехать.

Поручив государство визирю, царь отправился в дальний путь. В первый день он ехал среди зеленых садов и полей, мимо селений и хуторов. На второй день он прибыл в большой город. Не задерживаясь в нем, он поехал дальше через кишлаки и другие города. На третий день пришлось ему переправляться через реку, затем он подъехал к подножию высоких гор. Перевалив через горы, он спустился в долину и опять поехал мимо селений. Дни шли за днями, месяцы за месяцами, а царь все ехал и ехал, минуя большие и малые города. Так прошло в пути десять лет.

Но пусть царь себе едет шаг за шагом в далекую страну, а вы пока послушайте рассказ о несчастной царице, сороковой жене царя. После того как на ее голову свалилась беда, бедняжка, убитая горем, в первые дни ни о чем не думала, но через несколько недель она убедилась, что скоро у нее будет ребенок. Томительно и скучно тянулись дни в зиндане, но вот пришло время, и у царицы родился сын. Царица дала своему сыну имя Баходур. Ребенок быстро рос, вскоре начал лепетать и был единственным утешением матери. Когда Баходуру исполнилось три года, он уже научился говорить. Но никто не знал, что у царицы в зиндане растет сын.

Однажды визирь, проходя мимо зиндана, услыхал детский голосок, доносившийся из ямы. Он приказал вытащить ребенка из зиндана. Слуги отняли у матери Баходура и принесли его во дворец. Визирь отдал Баходура в школу, и учителя стали обучать его грамоте. Баходур был умный, сообразительный мальчик, он хорошо усваивал все науки и вскоре научился отличать белое от черного, хорошее от плохого. Когда ему исполнилось десять лет, он стал очень сильным. Здорового, рослого Баходура уже нельзя было называть мальчиком. Он нисколько не отличался от взрослого двадцатилетнего юноши: Визири посадили Баходура на царский трон вместо отца и вручили ему бразды правления. Баходур спустился в зиндан и хотел вывести оттуда свою мать, но она наотрез отказалась, заявив, что выйдет только тогда, когда вернется его отец.

Во дворце в одном коридоре было сорок комнат. Из поколения в поколение цари передавали своим сыновьям такой наказ: «Можете заходить в любую из тридцати девяти комнат, но в сороковую не смейте заходить!» Так уж повелось в этом дворце с незапамятных времен, и поэтому сам балхский царь тоже ни разу не заходил в сороковую комнату. Перед отъездом он передал ключи от этих комнат визирю, а теперь визирь вручил их Баходуру.

Однажды Баходур решил осмотреть комнаты. Открыв дверь в первую комнату, он увидел там целый цветник. Среди разнообразных цветов, издававших приятный аромат, порхали и пели соловьи. Он вошел во вторую комнату. Там было очень много разных птиц – и попугаи, и скворцы, и дрозды, и воробьи, и горные куропатки, и горлицы и много других. Все они щебетали, ворковали, пели на разные лады. В третьей комнате было очень много разных диких животных. В четвертой комнате все стены были отделаны красивыми изящными миниатюрами в красках. Таким образом Баходур осмотрел все комнаты – были там и роскошные ковры, и драгоценности, и восточные пряности. Наконец он подошел к сороковой комнате. Недолго он колебался. Взял и открыл дверь. Смотрит, а в комнате ничего нет, только посередине на полу лежит простая циновка. Баходур удивился: «Почему это наши отцы и деды разрешали входить во все тридцать девять комнат, а в сороковую запрещали?» – думал он. – «В ней же ничего нет, кроме этой циновки! Значит, они запрещали смотреть на эту циновку?! Удивительно!»

Подумав немного, он сказал сам себе:

– А ну-ка, я подниму эту циновку, посмотрю, что там есть!

Поднял циновку Баходур и в тот же миг свалился без чувств. Долго он лежал среди пустой комнаты, не приходя в сознание. Визири с ног сбились, искали молодого царя, но не могли найти.

Тогда один из визирей высказал предположение:

– Он ведь молод. Ему хочется все знать, все видеть. Быть может, он сейчас осматривает комнаты во дворце? Надо пойти туда посмотреть.

Визири проверили тридцать девять комнат. Все они были закрыты. Подошли к сороковой, смотрят – двери раскрыты настежь. Они заглянули в комнату и увидели Баходура. Молодой царь лежал на полу без чувств. Визири на руках перенесли его в опочивальню, долго возились с ним, брызгали в лицо водой и духами, еле отходили его.

Баходур очнулся, открыл глаза, заговорил, но так и не сказал, что с ним случилось в сороковой комнате. На самом деле, открыв циновку, он увидел под ней портрет царевны Мислабу и, пораженный ее красотой, лишился чувств.

С этих пор мысли о прекрасной царевне не выходили у Баходура из головы. Он влюбился в Мислабу и теперь день и ночь только и думал о ней. Он томился, день ото дня все больше худел, лицо его осунулось, пожелтело, здоровье ухудшалось. Визири с беспокойством спрашивали его о здоровье, почему он плохо ест, что у него болит, но он не отвечал, скрывая тайну своей любви, молча переживая душевные муки.

Между тем его отец продолжал свое путешествие. В первые годы он ехал благополучно, не зная ни горя, ни нужды. Постепенно дорожные запасы иссякли, золото и драгоценные вещи были прожиты, и он, очутившись в безлюдной степи и, потеряв сопровождавшую его свиту, терпел лишения и переживал муки голода. В степи редко удавалось поймать дичь, чаще всего царю приходилось питаться корнями трав.

Потом царь попал в безводную пустыню и долго бродил без пищи, без воды, мучимый жаждой. Но вот, наконец, он вышел к большой реке, как безумный бросился на берег и припал к воде. Утолив жажду, он осмотрел берег вверх и вниз по течению и убедился, что переправиться через реку невозможно, так как нигде не было ни перевоза, ни моста. Долго бродил он по берегу и, наконец, наткнулся на два бревна. Тут же лежал обломок доски. Царь еле-еле связал их вместе, бросил в реку, затем, уцепившись за доску, поплыл по течению. Попугай, всю дорогу сопровождавший царя и указывавший ему путь, теперь, пока царь искал место для переправы, улетел очень далеко и исчез.