А. Назаревич - Сказочные самоцветы Дагестана

– Спасибо тебе, мост. Без тебя мне не дойти до кутана. Вот тебе за это лепёшка!

– Оставь свою лепёшку себе, – ответила ёлка. – Если бы я была мостом, подо мною была бы речка.

Мальчик пошёл дальше и увидел лужу.

– Здравствуй, лужа! Ты б могла быть речкой для моста. Возьми мою лепёшку!

– Если бы я была речкой, я бы не высыхала на солнце.

– Солнце, солнце, возьми лепёшку!

– Оставь лепёшку себе. Если бы я заработало её, меня не заслоняли бы тучи.

– Тучи, тучи, возьмите лепёшку!

– Если бы лепёшка была для нас, мы бы не спотыкались о кусты.

– Здравствуйте, кусты! Возьмите лепёшку!

– Если бы мы были достойны лепёшки, нас не рубил бы кинжал.

Тут мальчик подошёл к кутану и заметил, как пастух швырнул в волка кинжалом.

– Кинжал, кинжал, возьми лепёшку!

– Если бы лепёшка была для меня, я бы не промахнулся и убил волка.

– Волк, волк, возьми лепешку!

– Я бы взял, да меня догоняет собака.

Собака загрызла волка, и пастушок отдал ей лепёшку.

Собака – ам! – и проглотила лепёшку.

Жила-была под ясным весенним солнышком божья коровка Гелгеле-Дадай, одетая в блестящие красные латы. Была она такая красивая и такая яркая, что, глядя на неё, все радовались теплу и свету.

Однажды Гелгеле-Дадай, спрятавшись под листком, услыхала болтовню маленьких детей.

– Нет на свете ничего красивее Гелгеле-Дадай, – сказал мальчик. – У неё такие латы, что глаза радуются.

– И всё-таки цикада Ашит-Шит лучше, – возразила девочка. – У него такая громкая скрипочка, что уши радуются.

«Кто же это такой Ашит-Шит? – подумала божья коровка. – Вот бы нам встретиться и побыть вместе, – тут бы уж все радовались!»

И она отправилась на поиски Ашит-Шит.

Летит божья коровка над дорожкой, а навстречу ворона-разиня.

– Куда ты спешишь, Гелгеле-Дадай с красными латами?

– Ищу Ашит-Шит с громкой скрипочкой.

– Я и есть Ашит-Шит.

– Тогда сыграй, пожалуйста, на своей скрипочке.

Ворона разинула рот и сыграла: «Ka-app!.. Ka-app!..»

– Нет, это не скрипочка Ашит-Шит, – сказала божья коровка и полетела дальше.

Летит она над полянкой, а навстречу ёжик–острый ножик.

– Куда ты спешишь, Гелгеле-Дадай с красными латами?

– Ищу Ашит-Шит с громкой скрипочкой.

– Я и есть Ашит-Шит.

– Тогда сыграй, пожалуйста, на своей скрипочке.

Ежик–острый ножик потёрся ножиками о сухую траву и зашуршал: «Ш-шыр!.. Ш-шыр!..»

– Нет, это не скрипочка Ашит-Шит, – сказала божья коровка и полетела дальше.

Летит она над полем, видит мышонка-пострелёнка.

– Куда ты спешишь, Гелгеле-Дадай с красными латами?

– Ищу Ашит-Шит с громкой скрипочкой.

– Я и есть Ашит-Шит.

– Тогда сыграй, пожалуйста, на своей скрипочке.

Мышонок-пострелёнок сжал зубы, да как запищит: «Пи-и-и!… Пи-и-и!..»

Божья коровка не слыхала цикады и поверила, что мышонок и есть Ашит-Шит. В самом деле, кто же поёт тоньше?

Повела Гелгеле-Дадай мышонка к себе домой, испекла для него вкусный пирожок-чуду и говорит:

– Ешь, чтобы петь получше! А потом мы с тобой покажемся детям, – пусть радуются!

Пока они пировали, пошёл дождь. Когда снова появилось солнышко, Гел-геле-Дадай сказала:

– Ты посиди тут, Ашит-Шит, поиграй на скрипочке, а я подымусь наружу, – хороший хозяин всегда после дождя землю на крыше укатывает.

– Нет, лучше ты спеки ещё один пирожок-чуду, – говорит мышонок, – а на крышу подымусь я. Мне не привыкать с землёй возиться.

Пока божья коровка пекла пирог, мышонок катал каток. Потом гула катка не стало слышно, и Гелгеле-Дадай забеспокоилась.

– Пойду, – говорит, – посмотрю, не случилось ли что с Ашит-Шитом.

Выпорхнула божья коровка на крышу и заплакала – каток покатился под горку и задавил мышку.

Так и не удалось красавице Гелгеле-Дадай показаться детям с Ашит-Ши-том – самым громким из всех скрипачей.

Резвились однажды, осёл, козёл, телёнок и петух. Они ушли далеко за аул и не заметили, как наступила ночь. Собрали сухие ветки, развели костёр, решили разогнать темноту.

Хорошо у костра! Козёл загадки загадывает, петух песни распевает, телёнок слушает, осёл за костром следит.

У костра – день, за костром тёмная-тёмная ночь – ничего не видать. Вдруг слышат звери кто-то завыл:

– У-ух, у-ух, как темно! Пустите замёрзшего волка к огню.

Испугались осёл, козёл, телёнок и петух, но решили виду не подавать, что боятся. «Иди, – говорят, – погрейся – огня на всех хватит!»

Согрелся волк у костра, вспомнил, что с утра ничего не ел, поглядывает на друзей, не знает, с кого начать.

– Что это вы, – говорит, – песни петь перестали! Дайте-ка мне чунгур!

Ударил волк по струнам чунгура и запел:

Недаром говорят: увидав волка, и петь научишься. Осёл как услыхал, что поют про него, сразу будто смелей стал, говорит волку: «Дай-ка чунгур, я спою!»

И запел:

Козёл подхватил:

Петух закукарекал:

Телёнок слушает и радуется:

Телёнок думал, что друзья поют для него, а волк тоже слушал, да на ус мотал. Видит, что дела его плохи, и давай бежать! А осёл, козёл, петух и телёнок от радости ещё громче запели.

С тех пор друзья осла часто собирались у костра послушать песню о волке.

Жили-были медведь, волк и лиса. Вместе работали, вместе ели, вместе спали, словом, были друзьями. Выли у них и запасы: кувшин мёду, кувшин масла и кувшинчик урбеча.

Однажды позвал медведь в поле горох собирать. День был жаркий, лисице надоело работать, она приподнялась, навострила уши, да как закричит: «Слышу, слышу! А что случилось?»

– Кто это тебя зовёт? – спрашивают волк и медведь.

– Благодарение аллаху, – отвечает лиса, – у хана родился сын, меня зовут дать ему имя.

– Если так, то пойди, – говорят звери.

Лисица пошла домой, полизала масло, отведала мёду, добралась до урбеча и вернулась на поле.

– Ну как, – спрашивают волк и медведь, – дали имя сыну хана?

– Дали, – отвечает лиса, – назвали Подкрышечкой. Собирают звери горох, жарко на поле, вот лиса ещё раз навострила уши и закричала: «Слышу, слышу! А что от меня нужно?»