Михаэль Энде - Джим Пуговица и Чертова дюжина

— Нет, — прозвучал голос Золотого дракона мудрости, и снова на его губах заиграла загадочная улыбка, — вам это и не нужно. Вам нужен господин. Этот ребенок может стать им, если вы вернете ему его королевство.

— Конечно! — сказал один из пиратов. — Мы будем его слушаться на жизнь и на смерть, в этом мы клянемся.

— Клянемся, — глухо пробормотали остальные.

— То, что вы должны сделать, — продолжал дракон, и голос его зазвучал с нарастающей силой, — приказать вам не может никто. Вы можете исполнить это лишь добровольно. Дело это столь опасно, что никто, кроме вас, не наберется мужества, и оно требует столько силы, что ее не хватит ни у кого, кроме вас. Это было бы вашим искуплением. Принц Мурад ступит на землю своего отечества не раньше, чем вы, двенадцать равных братьев, добровольно не совершите это искупление.

— Что мы должны сделать? — с решимостью спросил один из пиратов.

— Великое государство Каспара затонуло в воде, — сказал дракон. — И оно лежит не дне морском уже почти две тысячи лет.

— Почему же оно затонуло? — спросил Джим.

— Мне пришлось утопить его, чтобы уничтожить черноликого короля, моего тогдашнего врага. Через вулканическую мощь, которой мы, драконы, владеем, поднялась из воды ужасная Страна, которой не бывает. Из-за этого страна Шамбала, словно на другом конце гигантских весов, ушла под воду.

— Ах, — сказал Джим, — и если теперь погрузить в воду Страну, которой не бывает, то моя земля вновь поднимется?

— Именно так, — прозвучал голос дракона. — Но сделать это не в состоянии никто. Даже я, поскольку со мной произошло преображение. Сделать это могут только эти двенадцать, которые считали себя тринадцатью.

— Мы должны утопить наше Око смерча, наш дом? — вскричали пираты.

— Я знаю, что смертью вас не напугаешь, — сказал Золотой дракон мудрости. — Но эта жертва гораздо тяжелее смерти.

Пираты молчали. Ужас был написан на их диких лицах.

— Слушайте дальше, — продолжал звучный голос дракона, — в вашей крепости Око смерча, посреди Страны, которой не бывает, есть зал с двенадцатью медными дверями.

— Да, темница, в которой мы были, — прошептал Лукас Джиму.

— Откройте эти двери, — продолжал дракон, — потоки воды ринутся внутрь, заполнят все тысячи каналов и ходов внутри скалы, и когда вода достигнет ее вершины, она потяжелеет и утонет.

Пираты переглянулись, покачали головой, и один сказал:

— Каждый из нас уже не раз пытался открыть хоть одну из этих дверей, нам хотелось узнать, что же за ними. Но это никому не удалось.

— Вы не знаете тайны, — сказал дракон, — эти двенадцать дверей можно открыть лишь все разом. Для этого и нужны двенадцать силачей. Но когда они откроют эти двери, им придется проявить нечеловеческую ловкость и быстроту, потому что потоки воды хлынут внутрь, и они могут не успеть добраться до корабля.

— А где после этого появится моя страна? — замерев, спросил Джим.

— Возвращайся на свой остров, принц Мурад, — ответил Золотой дракон мудрости, и зеленый огонь в его глазах вспыхнул так ярко, что все сощурились. — Возвращайся домой, и ты все узнаешь.

После этого дракон снова выпрямился и устремил взгляд вдаль, поверх голов присутствующих. Смарагдовые огни погасли. Джиму хотелось еще спросить насчет Молли. Но он знал, что дракон не ответит. Ведь уже было однажды сказано, что Джим навсегда получит свою собственность и пронзит ее взглядом насквозь. То были загадочные слова, но Джим не сомневался, что в один прекрасный день смысл их прояснится.

Все вышли из пагоды дракона, ночной ветер задул свечи. Никто не смел нарушить тишину. Все взгляды с вопросительным ожиданием устремились на дюжину. Что же они решат? Смогут ли пойти на такую тяжелую жертву или принц Мурад навсегда останется королем без отечества?

Но пираты стояли, опустив головы, и не шевелились.

Наконец Джим не выдержал и шагнул к ним. Но не смог произнести ни слова. Пираты подняли глаза, потом один сказал:

— Дай нам время подумать! Утром мы скажем, что решили.

Джим молча кивнул, медленно повернулся и пошел с Лукасом к дворцу. Император, Ли Зи и моряки последовали за ними.

Оставшись одни, пираты развели на площади костер и сели вокруг. Их взгляды неподвижно уставились на пламя. Петь у них не было настроения, да и песня про чертову дюжину теперь потеряла смысл. Они обменялись в эту ночь лишь несколькими словами. Но едва погасла на небе первая звезда, их решение было готово. Они потушили костер, и тут из дворца вышли Лукас и Джим.

Один из братьев поднялся и шагнул им навстречу.

— Решено, — сказал он. — Мы утопим Око смерча.

Джим взял Лукаса за руку и тихо ответил:

— Тогда мы поедем с вами.

Братья посмотрели на него с удивлением.

— Разве вы не хотите домой? — спросил один.

— Нет, — сказал Джим. — Вы губите свой собственный дом ради нас, и мы не можем бросить вас в опасности.

Пираты переглянулись, и глаза их заблестели.

Когда над Пингом взошло солнце, красные паруса виднелись уже далеко в открытом море, удаляясь в направлении Страны, которой не бывает.

К тому часу, когда принцесса вошла в комнату друзей, чтобы позвать их к завтраку, вместо них оставалась лишь записка, на которой рукой Лукаса большими буквами было написано:

Принцесса в тревоге побежала в парк, чтобы спросить у дракона, что же все это значит. И лишь остановившись возле пагоды, она вспомнила, что дракон говорит только в присутствии своих повелителей.

Но все-таки она вошла, благоговейно приблизилась к громадному Золотому дракону мудрости и положила перед ним записку. Потом отступила назад и, не отваживаясь произнести ни слова, с колотящимся сердцем склонилась в глубоком поклоне и застыла так. Дракон не шелохнулся.

«Пожалуйста, — медленно сказала Ли Зи, — пожалуйста, скажи мне, не случится с ними плохого?»

— Не беспокойся, маленькая королева Шамбалы! — вдруг произнес нежный голос. Ли Зи подняла взгляд. Кто это сказал, дракон? Но он по-прежнему сидел без движения, опершись на передние лапы, и его глаза глядели вдаль поверх головы принцессы. А больше здесь никого не было, кто бы мог это произнести.

— Спасибо! — шепнула Ли Зи, снова глубоко поклонилась и побежала к своему отцу, чтобы все ему рассказать.

— До сих пор небо хранило наших благородных друзей, — сказал император, — надеюсь, оно не покинет их и теперь.