Джанни Родари - Торт в небе

— Я исполняю свой долг! — вскипел синьор Мелетти.

— Ну так проходите, примеряйте ботинок, святая дева Мария! Что, велик, золотко моё? Ладно, возвращайся в постельку, шпионочка ты моя ненаглядная! А теперь я примерю ботинок!

— Помилуйте, синьора Матильда, приказ относится только к детям!

— Э, нет, измываться над бедными ребятишками всякий может. Посмотрим, пройдёт ли у вас этот номер со мной…

— Помилуйте, вы раздавите мне ботинок!

— Это я-то? Да я лёгкая, как пушинка. Во мне всего сто двенадцать кило. Нет уж, видно, придётся заводить балаган да показывать на ярмарках аттракцион «женщина-гренадерша» — и то больше заработаешь.

По лестнице прокатился хохот, и на площадки высыпали все те, кто ещё оставался в квартирах, среди них синьора Чечилия, Паоло и Рита.

Синьора Чечилия, увидев, что её супруг воюет с привратницей, бросилась на подмогу. Паоло последовал за ней, а Рита, чуя недоброе, — за Паоло: она сразу разглядела, вокруг чего идёт свара.

— Ну так начнём! — объявила на весь дом синьора Матильда, сбросила туфлю и сунула свою слоновью ногу в ботинок.

— Большой палец влез, — торжествующе пробасила она. — Вот увидите, войдут и остальные.

— Стой, что ты делаешь? — крикнула синьора Чечилия.

— Ставлю эксперимент по приказу твоего супруга.

— Да ты что, ослепла, ведь это Ритин ботинок! Это ещё что за идиотские шутки!

Синьор Мелетти так и застыл на месте с разинутым ртом, словно его громом трахнуло. А синьора Матильда разразилась таким хохотом, что чуть не задохнулась, и соседке пришлось принести ей стакан воды.

— Ты мне объяснишь, что здесь происходит? — кричала синьора Чечилия, яростно тряся синьора Мелетти за плечо.

— Это военная тайна, — насилу выдохнул из себя Хитроумный Одиссей.

— Где ты нашёл ботинок? Это ещё что за комедия!

— Молчи, я не имею права говорить.

Но вот он пришёл в себя, с профессиональной суровостью повёл взором вокруг и сказал:

— Очистить помещение! Расходитесь, граждане, расходитесь. Представление окончено.

Первым исполнил приказание Паоло, он выкрался потихонечку из ворот и был таков. Рита хотела шмыгнуть за ним, но отец схватил её за руку:

— А ну-ка поди сюда!

Рита вырвалась и тесно прижалась к маме. Та всё ещё ничего не понимала и продолжала негодовать:

— Нет, вы только посмотрите, как эта толстомясая отделала ботинок нашей Ритуччи! Не иначе как спятила! Ну да ладно, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним!

Ещё несколько минут синьор Мелетти разгонял зевак и поэтому, когда подошёл к двери своей квартиры, нашёл её запертой на щеколду изнутри.

— Именем закона — открой! — крикнул он супруге.

— Какого ещё закона? Чего ты привязался к ребёнку?

— Спроси лучше, чего она натворила. Спроси, как и где она потеряла ботинок… Да впусти же меня, наконец, ведь соседи всё слышат!

Последний довод убедил синьору Чечилию приоткрыть дверь. Но прежде чем впустить мужа, она долго изучала его лицо. Оно было как обычно, только, пожалуй, чуточку озабоченнее, но без каких-либо признаков бешенства.

— Ладно, входи. А ты кончай реветь.

Последние слова относились к Рите, которая плакала навзрыд.

— Наша дочь шпионка! — воскликнул синьор Мелетти, без сил оседая на стул. И, помахав в воздухе ботинком, добавил: — Вот доказательство.

— Какое доказательство? Дырки? Это доказывает всего-навсего то, что Ритучче нужны новые ботинки.

— Ты ничего не понимаешь.

— А что ещё я должна понимать?

Пришлось синьору Мелетти рассказать всё о ботинке, начиная с обнаружения его в зоне военных операций и кончая подозрением в том, что марсиане используют детей для сбора информации. Рассказал он и о своём расследовании.

— Не подлежит сомнению, — заключил он, — что наша дочь работает на марсиан.

— Никакие они не марсиане! — не удержавшись, всхлипнула Рита и вытерла слезы о юбку матери.

— Вот видишь! — громовым голосом подхватил Хитроумный Одиссей. — Она знает, кто они такие, она была там, была там, наверху, и видела их! И потеряла ботинок, когда выходила из космического корабля.

— Никакой это не космический корабль! — возразила Рита. — Это торт.

Тут мамаша мигом переменила фронт и дала ей подзатыльник.

— Я тебе дам торт!

Была у синьоры Чечилии такая привычка — давать сразу, не обещая. И Рита вновь расплакалась, на этот раз от обиды, что ей не поверили.

— Да, торт, торт! — твердила она, всхлипывая. — Сейчас я вам докажу.

Она выбежала на балкон, родители последовали за ней. Она отставила горшок с геранью и сказала:

— Вот.

Припрятать остаток торта надумал Паоло. Он завернул его в старую газету, перевязал пакет верёвочкой и подвесил на балконе снаружи. Синьора Чечилия с величайшей осторожностью, словно это был бикфордов шнур, потянула за верёвочку. Пакет развязался, и все увидели, что в нём.

— Шоколад, — изрекла синьора Чечилия, всецело доверяясь своему чутью. — Откуда ты взяла?

— Кто тебе дал? — набросился на дочку синьор Мелетти.

— Никто мне его не давал. Он с неба свалился, оторвался от торта, когда торт садился на гору Коко.

Ещё один подзатыльник убедил Риту в том, что мама не верит ни единому её слову.

— Вот видишь! — воскликнул синьор Мелетти. — Она их покрывает! Выдумывает небылицы, чтобы покрыть этих там, наверху. Теперь ты убедилась, что она шпионка?

— Не знаю, шпионка ли, — отвечала синьора Чечилия. — А вот что врушка — это точно. Только не могла же она выдумать всё это одна? Где Паоло?

В самом деле, где Паоло?

— Смылся под шумок, — констатировал синьор Мелетти. — Но ничего, доберёмся и до него. А пока надо идти в штаб.

— В штаб? Да ты в своём уме? Моя дочь в штаб не пойдёт.

— Подумай, Чечилия! Отечество в опасности! Да что там отечество — человечество в опасности! Мы не смеем утаивать информацию, которой располагаем.

— Как может торт угрожать отечеству! — воскликнула Рита.

Мать отпустила ей третий подзатыльник, а в придачу добавила:

— Помалкивай, не то хуже будет! — Затем сказала мужу: — Сделаем так. Иди в штаб и расскажи, в чём дело. И если командование захочет поговорить с Ритой, пускай приходят и располагаются здесь.

Синьор Мелетти хотел возразить супруге, но, отлично зная, что, приняв решение, она не переменит его, он в конце концов смирился и вернулся в штаб с ботинком и куском торта в пакете.

«Диомед» — иначе сказать, сливки гражданского, военного и учёного мира — выслушал его доклад с величайшим скептицизмом.

— У детей пылкое воображение, — пробурчал генерал.

— Да уж, выдумывать они любят, — поддакнул один полковник.

— Но ведь это же на самом деле кусок шоколада! — пробормотал Хитроумный Одиссей.