Алена Бессонова - Удивительные путешествия по реке времени. Книга вторая. Неожиданные встречи

– Цыц! – опять оборвал попугая Рибаджо, – задал вопрос, слушай ответ!

– Мне подсказал страх! – ответила Николь, чем крайне удивила гостей.

– Страх?! – почти в унисон повторили они.

– Да страх! А чтобы вы поняли, я пригласила вас сюда…

Николь открыла ещё одну дверь, и путешественники вошли в залу.

– Ничего себе краковяк! – изумился Кешка, и как всегда в этих случаях икнул.

– Тихо! – Николь приложила указательный палец к губам, – здесь надо тихо!

– Я думала здесь тёмные, низкие лабиринты, – прошептала Василиса, – а здесь вон что…

Взору путешественников открылась огромная круглая зала, с высоченными, изъеденным круглыми воронками потолками. Казалось, что стены, перекрытия и коридоры, которые разбегались звёздными лучами и вели неведомо куда, все это исцарапал и изгрыз неведомый зверь. Когда-то совершенно белые от мела поверхности стен и потолков постарели, покрылись серой коркой. Эта самая корка и пожирала скудный свет от немногих масляных ламп, приносящих свет в подземелье. Везде было безлюдно.

– Почему никого нет? – тихонько спросил Алька.

– Ещё очень рано. Петухи только что пропели свою песню, – ответила Николь. – Я любила прибегать в отцовские подвалы ранним утром. Наш одноглазый конюх месьё 45Верду рассказывал мне, что здесь в пузатых бутылках хранится «шипучий напиток дьявола» В каждой бутылке, которая спит до поры до времени на стеллажах 46есть его частичка. Их здесь видимо – невидимо. Смотрите они повсюду. Сотни, тысячи бутылок! Иногда «частички дьявола» стремятся соединиться вместе, и тогда на свет вылезает сам дед Трескун. Послушайте, как он похрустывает худыми костяшками цепких рук…

Дети и Рибаджо затаили дыхание, прислушались.

– Кх-р-р, кх-р-р, кх-р-р, – раздавалось в тишине.

– Ты, Васюшка, варежку-то из рук не выпускай, крепче держи, крепче! – испуганно заголосил Кешка, не высовываясь из своего теплого укрытия. Попугай хотел сказать ещё что-то, но его прервал резкий звук, напоминающий звук разбивающейся вдребезги 47бутылки. – Стыдыщ!

– Стыдыщ! Стыдыщ! Стыдыщ! – понеслась по коридорам и залам цепная реакция 48взрывающихся бутылок.

– Началось! Дед Трескун выбирается из бутылок! Сейчас его шипучка запенит весь подвал! – закричала Николь, – Все в правый туннель! Назад не успеем. Много ступенек! Бежим, не оборачиваясь, пока не увидим свет…

Гости неслись, что было духу, не забывая, приглядывать друг за другом. Нарастающий за их спинами свирепый рык, был большим стимулом 49для быстрого бега.

– Варежку, варежку не потеряй! – слышался истошный вопль из кармана Васюшкиной куртки.

Желтый, шипящий, сладко пахнувший поток почти догонял выбивающихся из сил ребят. Но, что странно, чем ближе они были к выходу, и чем холоднее становилось в туннеле, тем медленнее делался поток. Когда компания со скоростью вылетающей пробка из бутылки, наконец, вырвалась на свет, желтая волна совсем раздумала покидать своё убежище и замерла у выхода. Она замёрзла!

Увидев, что спасены, ребята плюхнулись в сугроб отдышаться.

– Я поняла, почему страх, – чуть погодя заговорила Василиса, – вы мадемуазель тоже попали когда-то в такую же ситуацию, как мы сейчас. И тоже вылетели из туннеля, как пробка из бутылки.

– Ай, да, Васюшка! Ай, да, молодец! – воскликнула Николь, – правильно, девочка! Я это чуть позже поняла, когда всерьёз начала заниматься изготовлением шипучего напитка. Тогда я не могла вытрясти муть из бутылки и тут наудачу вспомнила случай из детства такой-же как у нас с вами. Ведь это сам дед Трескун, старый черт, подсказал мне, что нужно делать. Сначала необходимо собрать весь осадок в горлышке бутылки, для этого её нужно осторожно перевернуть вниз. Потом его надобно заморозить, а потом аккуратно открыть. Замороженный осадок с легким хлопком вылетит из ее горлышка, шипучка сама вытолкнет ледышку из бутылки, как сейчас нас. Я поняла это ровно двести лет тому назад.

– Так он что, существует, дед Трескун? – спросил, вылезая из варежки Кешка, – Ты его видела, Николь?

– Нет, птица, не видела, – улыбнулась девочка, – но я точно знаю, он там живёт. Каждый раз, спускаясь в свои подвалы, я слышу, как трещат костяшки его пальцев.

– У него, наверное, подагра 50, – задумчиво сказал попугай, – Ты следующий раз, оставь ему пластырь «Нанопласт форте» 51. Очень рекомендуют врачи. По телевизору всё время реклама идет…

– Какой телевизор? – возмутился Рибаджо. – Ты в 18 веке, а телевизор изобрели в двадцатом. Совсем заболтался…

Кешка недовольно хмыкнул и, прежде чем исчезнуть в варежке, бросил:

– Заболтался?! Ишь-ты! А перегрузки, какие были, забыл? Чуть не утонул! И всё из-за тебя, чу-чу-чу… Да чучело! – выкрикнул попугай и спрятался.

– Николь, нам пора! – сказал Рибаджо, глядя на прячущееся за горизонтом солнце.

– Разве мы не попробуем моего шипучего напитка, – взгрустнула Николь, – у тебя наверняка припрятана бутылочка.

– Припрятана, припрятана, – проворчал из варежки Кешка, – только она пустая!

– Почему пустая? – съехидничал Рибаджо, для друзей у меня есть и полная.

Волшебник вытянул из своего бездонного кармана большую пузатую бутылку из толстого тёмного стекла с желтой наклейкой и высокий фужер 52. Он, осторожно, плотно держа пробку, повращал вокруг неё бутылку. Когда горлышко бутылки освободилось, Рибаджо наклонил фужер, направив на его стенку поток играющего мелкими пузырьками янтарного напитка. Налив чуть больше половины бокала, волшебник вытянул руку, предоставив возможность заходящему солнцу обнять его своими лучами. Пузырьки тонкими ленточками фонтана поднимались со дна бокала, образуя у стенок пузырьковый пояс.

– Ух ты, как красиво! – воскликнула Василиса, и это были последние слова, которые услышала восхищённая Николь в своем времени.

* * *

– Ну и что? – задиристо спросил Алька сидя за обеденным столом в доме Васюшки и потягивал из чашки сладкий компот. – Подумаешь шипучий напиток. У нас в каждом магазине таких напитков полные полки стоят. Было, конечно, интересно, но я не понял, что Николь сделала такого, чтобы её помнили уже около двух веков?

Рибаджо в задумчивости стоял у окна. Он наблюдал за соседским петухом, который кружился вокруг бутылки, оставленной на земле волшебником. Той самой бутылки, которую Рибаджо нашёл в сундуке старого Якоба… Петух упорно пытался то заглянуть в неё одним глазом, то сунуть клюв.

– Когда Николь выросла и из «мадемуазель» стала «мадам», – не спеша начал говорить Рибаджо, – то есть вышла замуж за сына винодела из Реймса Франсуа Клико, они объединили обширные виноградники двух семей. Франсуа прожил недолгую жизнь. Через семь лет после свадьбы он умер от лихорадки. На плечи Николь свалилось огромное дело. А как бы вы себя чувствовали, если бы на ваших руках в одночасье оказались фамильный замок, виноградники, требующие постоянного ухода, и целое подземное королевство: подвалы в меловой горе протяжённостью 24 километра?! Тогда, как Жанна, Николь воскликнула «Кто любит меня – за мной!». Она и её друзья создали божественный напиток, под названием шампанское «веселой вдовы» 53. Он до сего времени главная забота и неубывающая гордость виноделов Шампани! Ведь он доставляет радость и веселье всему миру. Уже двести лет его пьют в самые счастливые дни жизни – на новогодних балах, на свадьбах, юбилеях, им провожают в плавание большие океанские и космические корабли. Знаете, какой девиз был у Николь – «Есть только один сорт шампанского – первый!». – Рибаджо с укоризной посмотрел на смущённого Альку, – а ты говоришь «ну и что?», разве этого мало? Знаете, что сказала Великая Коко Шанель: «В 20 лет ваше лицо дарит вам природа, в 30 – его лепит жизнь, но в 50 вы должны заслужить его сами…» Николь была некрасива, но то, что она создала, сделала её незабываемой, и это прекрасно!