Антология - Новые сказки. Том 2

«Как же так, – думала Школа, – если каждый год будут уходить ребята, да такие умненькие, да такие разумненькие… значит, я никому не буду нужна?»

Глупенькая, она и не знала, что в сентябре придут другие ребята, первоклашки. Пройдёт время, и они уступят свои парты другим незнайкам и почемучкам.

Был у нашей Школы ещё один очень любимый праздник. Он приходил в начале февраля. За окнами снег пушится, а в Школе тепло, даже солнечно от улыбок и смеха. Это приходят её выпускники, самые желанные и долгожданные. А ребята взрослые, красивые, с цветами и конфетами, по Школе соскучились, в каждый класс заходят, с учителями обнимаются. Как жаль, что они теперь только гости.

Так и живёт наша Школа: встречает и провожает. За 40 лет немного постарела, но ребята этого не замечают, потому что каждое лето её с любовью красят, белят, обсаживают цветами и деревьями.

Довольна Школа, не каждому выпадает такое счастье: любить всю жизнь всех, провожать в далёкий жизненный путь одних и радоваться, встречая других.

Художник: Инна Бочарова, 11 лет

Анастасия Селеткова, 14 лет

г. Кемерово

– Уф! На сегодня всё, – вытирая руками пот со лба, радостно сообщила молоденькой библиотекарше школьная уборщица тётя Клава, после чего водрузила на стол Наташи, перед её носом, стопку новеньких учебников математики.

Наташа поправила очки и вежливо выдавила из себя: «Спасибо вам, Клавдия Николаевна».

– Да чего уж там, – пододвигая стул и наливая без спроса из её термоса себе кружку чая, расчувствовалась грузная пожилая женщина, – вот только грязновато здесь у тебя. Совсем книжные полки за лето пылюкой покрылись. Надо бы прогенералить к первому сентября. Сама-то за вечер управишься?

Библиотекарша Наталья с сомнением в собственных силах покосилась на дружные ряды книжных стеллажей и неуверенно кивнула в ответ. Пожилая, краснощёкая и частенько не очень трезвая школьная уборщица тётя Клава ей решительно не нравилась, поэтому Наташа сейчас меньше всего хотела давать повод тёте Клаве задерживаться с ней в библиотеке ещё лишний час. А то и целых два.

– Ну, тогда до завтра, что ли, – не заметив её сомнений, весело попрощалась тётя Клава, ласково хлопая молоденькую библиотекаршу по плечу.

От её дружеского жеста плечико у Наташи неприятно заныло и покраснело. Проводив взглядом исчезающую в дверях тётю Клаву, Наталья с облегчением вздохнула и потянулась за мобильником. Судя по времени на экране телефона, она опоздала на последнюю маршрутку. Топать в общагу на ночь глядя в такую даль Наташе не хотелось. В библиотеке, кроме книжных рядов, стояло уютное старенькое кресло-диван. Кто-то из ночных сторожей или её предшественниц оставил на кресле пушистый клетчатый плед.

«Заночую здесь», – решила Наташа, всё равно ей завтра нужно было с утра ехать сюда через весь город. Она устроилась в кресле, укуталась в плед и, читая потрёпанный томик рассказов Стивена Кинга, незаметно задремала.

…

В библиотеке было темно. На ближайшей книжной полке к Наташе были новенькие учебники: «Русский язык», «Математика» и «Литература». А сразу за ними стояли изрядно потрёпанные «История» и «Биология».

– Приветствую вас, старый друг, – радостно поздоровалась «История» с учебником биологии.

– Хи-хи, сразу видно, старикашки тянутся к общему знаменателю, – заметила новая «Математика» учебнику русского языка.

– Вы совершенно правы, сударыня, – ответил ей «Русский язык». – Что с них взять? Представители старого поколения. Я бы даже сказал, старых формаций…

– Цыц, цветные картинки! – прикрикнула на них «История». – Мне всего-то два года! Ещё неизвестно, как будете выглядеть вы сами к следующему учебному году!

– Я всегда буду велик и могуч, – уверенно заявил «Русский язык».

– А я всегда буду царицей наук, – в тон ему гордо сообщила «Математика». – Мои страницы всегда будут безупречны.

– Ага, как же, как же, вот я посмотрю на тебя с твоими страницами к концу первой четверти, – хмыкнула «Биология».

– А что с ними может случиться? – удивилась новенькая наивная книга.

– Ты видишь, что случилось с моими страницами? – осведомилась у «Математики» «История».

– Они исчирканы какими-то цифрами и рожицами, – подсказал «Математике» учебник русского. Он лежал на книжной полке ближе всех к «Истории».

– Какой ужас! – заглядывая через него в страницы «Истории», посочувствовала той царица наук.

– Кто это сделал? – со страхом спросил «Русский язык».

– Дети, – коротко ответила «История».

– А с тобой? – поворачиваясь к соседке, спросила «Биологию» притихшая и уже не очень уверенная в себе «Математика».

– И со мной дети, – подтвердила «Биология».

– Это же немыслимо! Это же преступление! – подала голос молчавшая всё это время «Литература». – Скажите, неужели их преступление так и останется без наказания?

– А что мы можем им противопоставить, если у нас нет ни рук, ни ног, ни даже головы? – печально прошелестела страницами «История».

– Позвольте, дамы, но что-то же есть и у нас с вами, – разгорячился «Русский язык».

– Да, есть, – согласилась с ним «История», – страницы и пыль.

– Пыль? Пыль! Точно-точно! У нас есть пыль! – возликовала «Биология».

– Не понимаю, чему ты так рада, – удивилась её восторгу «Математика». – Это же нелогично, я не нахожу повода для радости в наличии пыли.

– Да что ты! – не унималась «Биология». – Пыль – это прекрасно!

– Пыль – это, скорее, синоним грязи, – поправил дотошный «Русский». – Я бы сказал, пыль это не прекрасно, а ужасно и грязно.

– Нет, – отрезала «Биология», – пыль – это именно прекрасно. Потому что книжная пыль – это пылевые микробы и клещи!

Все замолчали. В воздухе библиотеки повисла тишина. В окно заглянула любопытная луна и, скользнув по книжным полкам, залюбовалась танцующими в собственном свете частичками книжной пыли. Тёплый ветер уходящего лета ворвался в форточку и, подхватывая танцующую в свете луны пыль, закружил её спиралью возле приоткрытой антресоли старого книжного шкафа. За дверцами антресоли хранились бутылочки, пробирочки, колбочки из кабинета химии. В кабинете химии шёл ремонт, и коробки с реактивами на время перенесли в библиотеку, убрав в шкаф.

Художник: Мария Малышева, 9 лет

Ночной ветер раскачал скрипучие дверцы шкафа, и те, повинуясь сквозняку, с силой несколько раз громко хлопнули. Стоявшая у самого краешка коробочка с пробирками упала на пол. Любопытная книжная пыль, оставшись без поддержки утихшего ветра, медленно опустилась сверху на растёкшуюся по полу лужицу. Лужица перемешавшихся реактивов издавала голубовато-зелёное свечение. В самом центре лужицы лежал кусочек непонятного камня.