Станислав Востоков - Криволапыч

С этими словами он оптимистично оглядел полированные надгробия, сверкавшие в лучах солнца.

— Ну, засим прощайте, молодые люди! У меня впереди ещё полкладбища!

Через десять минут из церкви вышла экскурсия во главе с Пеккой. Он с неприятным скрежетом запер тяжёлые двери, спрятал ключ в хозяйственную сумку, и группа направилась к стоянке. Звери потрусили следом.

Криволапыч уже радовался скорому возвращению в привычный, уютный лес. Но тут спокойная жизнь городка, размеренная как ход часов, разом сломалась.

Вдоль аккуратных магазинчиков напротив церкви, поддерживая себя элегантной чёрной тросточкой, шёл пожилой господин с такой же пожилой черно-белой собакой. Они двигались с неторопливым достоинством, солидно отражаясь в витринах.

Вдруг у собаки глаза стали похожи на вишни — она увидела зверей, которые, не скрываясь, бежали по другой стороне улицы. В собачьей голове всё перевернулось. Забыв о манерах и своём положении в обществе, она вырвала поводок из рук старика и с глухим рычанием ринулась через блестящую как рыбья чешуя мостовую. Испуганно закричала тормозами машина. Веган даже не успел ничего понять. Сильным ударом его сбили на тёплый асфальт и стали душить. Лис только взмахнул в воздухе тонкими лапами и брякнулся на камни.

Остолбеневший Пекка и туристы не отличались от могильных памятников. Город застыл в ужасе. Его хорошо отлаженный механизм впервые дал сбой. И лишь Криволапыч, привыкший ждать от жизни неприятностей, продолжал жить на этой недвижной в остальном картине. Он с силой оттолкнулся от тротуара и впился в горло собаки, намертво сжав челюсти. Псина завизжала, но Вегана не выпустила. Теперь она душила лиса, а Криволапыч её. Лис глухо хрипел, дёргая лапами. Булыжники под свалкой краснели, словно быстро созревающие помидоры.

Всё это длилось не больше минуты, но она растянулась, как гармошка.

Вот собака покачнулась. Потом она выпустила Вегана и бросилась к хозяину, волоча Криволапыча, будто горжетку. За несколько шагов до старика, Криволапыч разжал челюсти: ему не хотелось получить по голове тросточкой.

Он кашлянул клоком белой шерсти и потрусил назад. Его морду покрывала красная маска.

Город вновь ожил.

Пекка поднял Вегана дрожащими руками. Тот был жив и почти цел, хотя чувствовал, что как никогда близок к тем, кто нашёл последний приют у церкви. Ожившие вслед за Пеккой туристы предлагали ему помощь, хотя она уже была не нужна.

Вдруг по стоянке разлился неприятный запах. На её краю невесть откуда явилась машина «Общества защиты ОТ животных». Из неё вышел Яри Ярвинен и, сунув руки в карманы, с любопытством стал смотреть на происходящее. В чёрной широкополой шляпе он был похож на гвоздь.

Затем Яри неспешно пересёк улицу и приблизился к пожилому господину, который в расстройстве осматривал окровавленную собаку.

— Привет, батя, — сказал Яри. — Ну, вы кисляк тут замочили! Псина твоя привита или как?

Но старик не понимал, чего хочет этот скверно пахнущий тип.

— Я говорю, псюха твоя уколотая против бешенства? А то енотовидные собаки бешенство разносят.

— Яри обернулся и через плечо посмотрел на Пекку, который укладывал Вегана на заднее сидение.

— И лисы, кстати, тоже. Так что, батя, твоя собаченция может запросто дубака дать!

— Моя собака привита! — грозно сказал старик. — А ваши советы совершенно излишни!

Он быстро привязал собаку к фонарному столбу и, стуча тростью по мостовой, направился к Пекке.

Яри ждал сочного скандала. Однако старик его разочаровал. Он попросил у краеведа прощения и предложил оплатить лечение лиса. Но если тому и нужен был доктор, то не ветеринар, а психотерапевт: уж очень лис напугался.

Не вынимая рук из карманов, Яри вернулся на стоянку.

— Как рыжий? — спросил он Пекку. — Дышит? Да, живучие это твари!

Пекка промолчал.

— Слышь, парень, я вот чего хотел спросить. Тут у тебя в церкви галки…

— И что? — Пекка недоумённо посмотрел в рыбье лицо Яри.

— Они же гадят на нашу святыню! Моё «Общество защиты ОТ животных» живо справится с этой проблемой. Тебе плюс, и я бабла на карман поставлю! И будет у нас взаимный ништяк. Верно? — Он вынул из кармана сложенную бумажку. — Смотри, у меня вменяемые тарифы.

Пекка из бледного стал красным, да так быстро, что Криволапыч изумился. Раньше он думал, что с такой скоростью менять цвета могут только светлячки.

— Галки живут здесь с того момента как построена церковь!

— Я и говорю, запустили памятник. — Яри покачал шляпой. — Значит, о цене…

— Галки — символ нашего муниципалитета! — Пекка чуть не кричал. — Вы что, предлагаете уничтожить символ? Может, вы хотите пострелять во флаг Финляндии?

— Причём тут флаг? — Наморщенный лоб Яри стал похож на узкое поле, которое хотелось удобрить навозом. — Я про птичек говорю!

Пекка собирался ответить кое-что покрепче, но будучи истинным европейцем, удержался. Виртанен загнал Криволапыча в машину, кивком попрощался с туристами и громко хлопнул дверью, стараясь хотя бы так выразить свои чувства. Испуганные галки наполнили воздух над кладбищем. Они не привыкли к шуму в месте отдохновения.

Яри с неприятной улыбкой смотрел вслед серой машине, пока та не скрылась за супермаркетом.

На другой день Ярвинен явился к санитарному инспектору Мюнямяки. Но, конечно, прежде появился его характерный запах.

Инспектор, грузная угловатая женщина в прямоугольных очках, подозрительно задвигала крупным носом, похожим на рубанок. Нос бил тревогу — запах явно был антисанитарный.

Женщина уже хотела встать и отправиться на поиски источника, но тут открылась дверь, и источник вошёл в комнату.

— Доброе утречко. — Яри снял чёрную шляпу и тут же надел. Он старался не оставлять голову без защиты надолго, опасаясь клещей. Конечно, в кабинете инспектора они бы завелись в последнюю очередь. Но Яри предпочитал перестраховаться. — Ярвинен моя фамилия. Да мы знакомы по программе сокращения хищников. Помните?

— Что случилось? — пробасила женщина. Голос у неё, как ни странно, тоже был угловатый.

— Косяк у нас выходит. Разносчики по городу бегают.

— Потрудитесь выражаться яснее! — В голосе инспектора стало гораздо больше углов.

— Да что неясного? Енотовидная собака вчера чуть не ухайдокала домашнего пса. И где? Прям в центре города, на площади! Я эту зверюгу и в заповеднике видал. Редких птиц жрёт, не иначе.

Брови инспектора повернулись, образовав прямой угол, уткнувшийся остриём в дужку очков.

— Предполагаете бешенство?

Яри сунул руки в карманы.

— Не сто пудов, конечно. Но, кажись, опять пора немного посокращать.

Инспектор поднялась и упёрлась квадратными кулаками в стол. Он с хрустом прогнулся.