Станислав Востоков - В поисках скепетарля

Станислав Востоков

В поисках скепетарля

(два авторских листа)

Глава первая Редкость космического масштаба

Василий Петрович Сотник никогда в Академии Наук не был, да, вобщем-то туда особенно, и не стремился. Он с детского сада мечтал стать водителем космического грузовика дальнего следования и когда другие дети лепили "пирожки" из песочка, Петр Васильевич набивал лифт детского сада стульями и цветочными горшками и ехал наверх. Поскольку наверху располагался кабинет заведующего детским садом, способности ребенка быстро заметили и стали развивать их в соответствующую сторону. В школе он узнал, что существует столько разных выдающихся химиков, физиков, художников и композиторов, что пытаться пробиться между ними совершенно бесполезно. Зато портрета ни одного выдающегося шоферакосмического грузовика в школе не было. Не было хотя бы потому, что тогда в 30ых годах 21 века это направление космонавтики только начало свое развитие и еще не успело обзавестись своими героями и выдающимися деятелями. Самые дальние грузовики следовали до Марса, с населением которого едваедва был установлен контакт и были они в основном автопилотируемые. Настоящие дальногрузы только закладывались на орбите Земли. Вот почему школа лишь укрепила намерение Сотника стать водителем грузовиков и он, ни секунды не колеблясь, по ее окончании школы на Луну, поступать в Летное Лунное Училище. Петр Васильевич, выйдя из флаера, с интересом осмотрел древние колонны с завитушками, вздымавшиеся вверх, под нависавшую "тупым" треугольником крышу, и потянул массивную кованную ручку, которую наверняка, в свое время тянули Вернадские и Пржевальские. Вестибюль выложенный красно-белыми плитками в шахматном порядке был явно больше здания. Вероятно, в свое время его расширили в подпространство, как делали со многими зданиями имевшими культурную и историческую ценность, когда они уже не способны были вмещать институты и музеи их населяющие. На фоне канделябров в рост человека и витых перил несколько выделялись аппараты выдачи бутербродов и столбики разлива горячего чая, но профессорам тоже нужно питаться. Не бежать же из-за этого в индийскую столовую напротив или простянское кафе на углу. Люди науки время экономят максимально. Поэтому некоторым особо выдающимся даже провели продуктопроводы прямо в кабинеты. Чтобы из-за необходимости бежать за сэндвичем, не стало одной теоремой какого-нибудь Ивановского меньше. Петр Васильевич не стал пользоваться лифтом и пошел по широкой баринской лестнице, аккуратно ставя космоботинки с толстой пневмо-подошвой на красную дорожку, взбегавшую на второй этаж. На площадке, после которой лестница поворачивала на второй этаж, робот-уборщик протирал пылесосом портрет Циолковского. - Не пдоскажите, где тут кабинет... - Сотник запнулся. Потом достал видеокнижку и, нахмурив брови, прочитал: - ... академика Плерьяшина. Робот в голубом пиджаке с лацканами и красном галстуке (академики во всем требовали соблюдения научности ( кроме бутербродов)) приложил указательный палец к подбородку и задумчиво посмотрел в белые своды потолка. Сотник подумал, что для полноты картины, роботу-уборщику не хватает только пышных усов и бороды, как у древних дворецких. Наконец логическая цепочка электронного мозга замкнулась. - В правом крыле он, - сообщил робот, - в конце по коридору, двести шестая комната... Основоположник изучения неземных животных и один из открывателей феномена Травоядных Планет! - торжественно добавил робот. - Всегда стараюсь бывать на его лекциях. Тут он сошел на шепот и доверительно сообщил Сотнику. - Думаю поступать летом в МГУ на биофак. - Ну ни пуха ни пера, - сказал Сотник, направлясь на второй этаж. - К черту, - ответил робот, незаметно сплюнул три раза через левое плечо и тихо постучал по раме с портретом выдающегося ученого. В сумрачном коридоре, наводящем мысли на загадку создания вселенной и происхождения разума, иногда попадались задумчивые доктора наук. В самом конце Петр Васильевич нашел нужную дверь. Он негромко постучал. - Да-да, - пригласил глубокий научный голос. Дверь автоматически распахнулась и Сотник вошел в неярко освещенное помещение. За крышкой гравистола, парящего с компьютером и томами электронных книг над полом, сидел крупный человек и, не отрываясь глядел, на монитор. Руки человека быстро сновали по клавиатурной доске. Человек бросил быстрый взгляд на Петра Васильевича, и сконцентрировав его снова на экране, сказал: - Минуту. Сотник присел на антигравитационный диван. На подоконнике в лучах утреннего солнца грелось какое-то существо, явно неземного происхождения. Оно было похоже на древнюю кольчугу, потому-что состояло из миллионов маленьких металлических колец, соедеененных между собой. Его большеглазая голова была покрыта проволочными волосами. Временами оно со звоном чесалось одной из шести лап. Наконец академик еще раз пробежался по кнопкам и, на секунду задержав руку над клавишами, щелкнул по панели. Потом он обратил к свое улыбающееся лицо к Сотнику, тихо ждавшему на диване, и, как-бы оправдываясь сказал. - Завтра лететь на конференцию в Париж, по проблемам небелковой жизни. Времени в обрез. Ничего не успеваю. Просят доклад о разнице обмена веществ между существами с газовой и железной основой. Человек встал, широкими шагами подошел к Сотнику и протяну ему руку: - Вы не интересуетесь небелковой жизнью? - Нет, -смущенно ответил Сотник, - и пожал протянутую ладонь. - Ну, хоть кому-то она без надобности, - рассмеялся человек, - а то мне стало казаться, что этим вопросом все три миллиарда землян занимаются. Ну и правильно. Лучше голографические марки собирать или пуговицы (пуговицы к тому моменту на Земле сохранились только в музеях и частных коллекциях). Петр Васильевич застенчиво посмотрел на свои ботинки и уши его покраснели. Он с малолетства собирал голографические марки. Тут академик стал серьезным. - Теперь я вам изложу суть дела... , м-м, - не желаете ли чаю? Сотник кивнул. Плерьяшин поднялся и нажал несколько клавиш на стене. Внутри что-то загудело, щелкнуло и в руки академику акуратно выехал поднос с двумя чашками чая, бутербродами и блестящим порошком в мисочке. Он подошел к Петру Васильевичу и поставил еду на диван. - Прошу откушать, - пригласил Плерьяшин. Затем повернулся к существу на диване и негромко позвал: - Динь-динь-динь. Существо заскрипело, побрякивая спрыгнуло на пневмоковер и подбежало к поставленному на пол блюдечку. - Трутль с Протрутля-, сказал Плерьяшин задумчиво посмотрел на животное, втягиающего порошок на манер пылесоса. - Весь состоит из одинаковых молибденовых колец и совершенно непонятно как живет.