Станислав Востоков - Криволапыч

— Да ну? Почему тогда барсуку можно костерить енотовидных и обзывать их «чернохвостыми»?

— Ты без спроса вселился в его дом!

— Ага! Получается, ругать другие виды всё-таки можно, если они тебе насолили!

Лис не нашёл что ответить и продолжил рассматривать заросли камыша. Криволапыч ходил вдоль рисунков с птицами.

— Это просто двуличие! По-моему, лучше сразу выяснить отношения и подраться, а не дуться друг на друга годами!

— Надо бы поговорить с тем журавлём. — Лис решил перевести разговор на менее щекотливую тему и кивнул на птицу, что высматривала лягушек. — Он ближе остальных и выглядит общительным.

Криволапыч скептически посмотрел в камыши.

— По-моему, клюв у него длиннее других.

— И отлично! Значит, скорее всего, он вожак.

Криволапыч нехотя сбежал с вышки вслед за Веганом, и они нырнули в сухо шуршащие на ветру заросли.

— А зачем нам вожак? — Криволапыч заморгал: с камышовых верхушек в глаза летела труха.

— Он знает всё про стаю. Вожак — самая опытная птица!

— И отдубасит, наверное, как следует!

Огибая лужи, которых оказалось больше, чем казалось с вышки, новые знакомцы приблизились к вожаку, копавшемуся в грязной воде.

— Доброе утро! — обратился к нему Веган. — Извините за беспокойство. Вы не найдёте время ответить на пару вопросов Общества охраны животных?

Вожак выронил в лужу только что пойманную лягушку и несколько секунд остолбенело смотрел на пришельцев. Затем он вздыбил перья на спине, поднял голову и затрубил — его наверняка услышали все окрестные хутора. Вокруг захрустел камыш: на зов собирались другие журавли.

— Надо рвать когти! — Криволапыч испуганно озирался. — Боюсь, тут даже доцент Орлов не поможет!

Лис только теперь понял, что визит к журавлям идёт не так как надо. Он с растерянной улыбкой смотрел на грозно приближающегося вожака, который, и впрямь обладал очень длинным и острым клювом. Кольцо вокруг приятелей сжималось. Журавли отрезали им путь в лес, и теперь проскочить можно было только к воде.

Криволапыч вывел Вегана из оцепенения:

— За мной!

Серой и рыжей стрелами звери пронеслись меж двух замешкавшихся журавлей и помчались к заполненному птицами заливу.

Что тут началось! Увидев хищников, сотни уток, колошматя крыльями по воде и надрывно крича, бросились вон от берега. Лебеди затрубили, хотя толком не понимали, что происходит. Десятки чаек взвились в воздух и стали сверху бросаться на хищников, стараясь клюнуть побольнее.

Длинноногий вожак, клюв, которого сверкал в свете утреннего солнца, как нож, старался схватить зверей за хвосты. Над чайками метались чибисы — они испускали звуки, похожие на вой автомобильной сигнализации.

С каждой секундой беглецы обрастали новыми преследователями, и вскоре все птицы залива поделились на две части. Одни, вроде уток и куликов, решили убраться по добру по здорову и переждать нашествие хищников. А другие воодушевлённо присоединились к погоне, отстаивая своё право на спокойную жизнь в заповеднике.

Будь он немного побольше, и неизвестно, что бы сталось с Криволапычем и Веганом. На их счастье, заповедник был мал: как только звери проскочили его границу, количество преследователей стало уменьшаться. А когда добрались до просёлочной дороги, над ними продолжали вопить только самые скандальные чайки. Но вот и они с победными криками унеслись к заливу.

Приятели, тяжело дыша, остановились на пыльном просёлке. Их шубы покрылись грязью и были основательно пощипаны. А Вегану, как самому доверчивому, ещё порезали нос.

— В следующий раз думай, что делаешь! — Криволапыч сердито начал зализывать царапины.

— Но я же сказал, что мы из Общества защиты животных!

Криволапыч усмехнулся.

— Ты — хищник! А говорить можно, что угодно. Если к тебе придёт охотник с ружьём и скажет, что он священник из прихода. Поверишь?

Лис промолчал.

Тут звери услышали нарастающий шум и обернулись. В начале дороги, что выползала из леса и петляла меж распаханных полей, появился пузатый красный автомобиль, похожий на сытого клеща.

Приятели отбежали на обочину, и автомобиль пролетел мимо. Криволапыч сморщился: в нос шибанул неприятный запах. На машине было написано крупными белыми буквами: «Еда растений — качественный свиной навоз».

— Яри Ярвинен, — объяснил Веган. — Он продаёт фермерам удобрения.

— Работка — не позавидуешь! — Криволапыч чихнул. — Глянь, тормозит!

Машина и вправду остановилась. Из неё вышел сутулый человек в сером комбинезоне, в помятой чёрной шляпе с полями и уставился на приятелей.

— Чего вылупился? — рассердился Криволапыч и крикнул. — Эй, глаза не треснут?

Яри вытер нос рукавом и снова влез в автомобиль. Доехав до хутора в конце поля, он свернул на боковую ветку дороги, и теперь стала видна надпись на правом боку машины: «Общество охраны ОТ животных — борьба с тараканами, крысами и др. вредителями».

Веган и Криволапыч смотрели на машину, пока та не скрылась за деревянными постройками.

Воздух обрёл прежнюю морскую свежесть.

— Я всё думаю, — сказал Криволапыч, — что имел в виду барсук?

— Ты о чём?

— По его словам выходит, что енотовидные тут раньше водились. Куда ж они делись?

Лис пожал плечами.

— Может, ушли?

— От такой-то сытной жрачки?

— Во всяком случае, я их никогда не видел. Правда, я родился в прошлом году. — Он задумался. — А почему бы тебе не спросить Тойво?

Криволапыч кисло улыбнулся.

— Спросить-то можно. Да он не ответит. Я его разозлил.

Приятели выбрались на середину просёлка и неспешно потрусили вдоль заросшей мятликом канавы.

— Тогда надо поговорить с призраком.

Криволапыч остановился.

— С кем?

— Он живёт в той усадьбе на горке.

— Это куда всякие ненормальные приезжают?

— Почему ненормальные? Там живут художники, скульпторы, певцы…

Криволапыч несогласно тряхнул головой.

— Художник должен картины рисовать, а они чего делают? Вон один, разбил окно и поставил посреди дороги. А ты ломай голову, думай, что он хотел этим сказать.

— Я помню! Это была инсталляция «Окно печали» художника из Хельсинки. По-моему, интересная идея! Разве тебе было не печально смотреть на это?

— Ещё как печально! Печально, что в художники лезут всякие проходимцы. Так, знаешь, и я могу. Возьму, из урны бутылку, кокну и поставлю на улице. Будет «Печальная бутылка».

Веган засмеялся.

— Мы сейчас говорим о другом. В усадьбе Саари есть призрак. Он там живёт лет двести и наверняка знает, были тут енотовидные или нет. Хочешь, зайдём, спросим?

Криволапычу не улыбалось общаться с призраком. В детстве начитанная детективами мать не раз пугала его страшными историями, где иногда участвовали привидения убитых людей. В одном рассказе этих привидений пытался допросить следователь, но потом он тоже погиб и стал призраком. После этого у Криволапыча сложилось негативное отношение к потустороннему миру. Но всё-таки желание узнать судьбу своих предшественников было сильнее.