Якоб и Вильгельм Гримм - Немецкие народные сказки

Когда поднялось солнце, бедняк вернулся благополучно домой, и так же спокойно прошла и вторая ночь. На третью ночь почувствовал крестьянин какой-то необычайный страх, ему казалось, что должно что-то случиться. Выйдя, он увидел у кладбищенской ограды человека, которого он до этого ни разу не видел. Был тот человек немолод, на лице у него были шрамы, глаза были у него острые и горящие. Он был укутан в старый плащ, и виднелись только его высокие ботфорты.

– Что вы тут ищете? – обратился к нему крестьянин. – Разве вам на этом пустынном кладбище не боязно?

– Я ничего не ищу, – ответил человек, – но и ничего не боюсь. Я как тот парень, что ходил страху учиться и понапрасну старался, но добыл себе зато в жены королевну, а с ней вместе и большие сокровища, а я так бедняком и остался. Я всего лишь отставной солдат, собираюсь здесь ночевать – другого пристанища у меня нету.

– Если вы не боитесь, – сказал крестьянин, – то оставайтесь вместе со мной и поможете мне сторожить могилу.

– Стоять на посту – дело солдатское, – ответил тот, – а что с нами случится, хорошее или плохое, перенесем вместе.

Крестьянин на это согласился, и вот уселись они вдвоем на могиле.

До полуночи все было тихо, но вдруг раздался в воздухе свист, и оба сторожа увидели черта, – он стоял перед ними живой.

– Прочь, мерзавцы, отсюда! – закричал он на них. – Тот, кто лежит в могиле, принадлежит мне – я его заберу. А если вы отсюда не уберетесь, я вам шею сверну.

– Послушайте, сударь с красным пером, – сказал солдат, – вы мне не начальник, я подчиняться вам не обязан, а страху я пока не научился. Ступайте своей дорогой, а мы уж останемся сидеть здесь.

Черт подумал: «Этих оборванцев лучше всего соблазнить золотом», – и он натянул самые нежные струны своего голоса и спросил по-дружески, не согласятся ли они-де взять кошелек с золотом, а затем убраться с ним восвояси.

– Вот это дело подходящее, – ответил солдат, – но одного кошелька с золотом нам будет маловато. Если отсыплете золота столько, сколько влезет в один из моих сапогов, то позицию мы сдадим и отступим.

– Столько у меня при себе нету, – сказал черт, – но я сейчас принесу; живет в соседнем городе один меняла, мой закадычный друг, он мне охотно даст сколько потребуется.

Только черт исчез, снял солдат с левой ноги сапог и говорит:

– Мы уж этого чумазого проведем! Дайте-ка мне, братец, свой нож.

И он срезал с сапога подошву и поставил его у могилы в густую траву – на самом краю полузаросшей ямы.

– Так-то оно будет все в порядке, – сказал солдат, – пускай теперь этот трубочист является.

Они оба уселись и стали дожидаться. В скором времени показался черт, держа в руке мешочек с золотом.

– Ну, сыпьте сюда, – сказал солдат и приподнял сапог чуть вверх, – но этого, пожалуй, будет маловато.

Чумазый опорожнил мешочек, но золото просыпалось в дыру, и сапог остался пустым.

– Глупый черт, – крикнул ему солдат, – да куда же это годится? Я ведь наперед говорил, что не хватит. Ступайте назад да принесите побольше.

Покачал черт головой, ушел и через час явился, держа под мышкой мешок куда побольше.

– Насыпайте дополна, – крикнул солдат, – но я сомневаюсь, что сапог будет полон.

Зазвенело золото, падая наземь, но сапог остался пустым. Заглянул туда черт сам своими горящими глазами и убедился, что это правда.

– Однако икры-то у вас безобразно толстые, – сказал он и скривил рот.

– Вы думаете, – возразил солдат, – что у меня такая же лошадиная нога, как у вас? С каких это пор вы стали таким скупым? Тащите золота побольше, а то из нашей сделки ничего не получится.

Черт убежал снова вприпрыжку. На этот раз его не было более долгое время, но когда он, наконец, явился, он задыхался под тяжестью мешка, лежавшего у него на спине.

Он высыпал его в сапог, но он наполнился так же мало, как и в прошлый раз. Рассвирепел тут черт, хотел было вырвать сапог из рук солдата, но в это время на небе пробился первый луч восходящего солнца, и нечистый с громким криком исчез. Бедная душа была спасена.

Хотел крестьянин золото поделить, но солдат сказал:

– Что приходится на мою долю, ты раздай беднякам. А я поселюсь у тебя в избушке, и нам хватит с тобой остального, чтоб прожить хорошо и мирно, столько, сколько нам положит Господь.

Жил-был когда-то на свете король, и была у него дочь. Вот велел король сделать стеклянную гору и объявил, что кто, мол, на эту гору взбежит, тот и получит дочь его в жены. Был человек, который очень полюбил королевну, и вот спрашивает он у короля, нельзя ли будет ему жениться на его дочери.

– Можно, – сказал король, – если ты сумеешь взбежать на стеклянную гору и не упадешь, то можешь на королевне жениться.

Тогда королевна сказала, что она сама хочет взбежать с ним на ту гору и поддержать его, если он будет падать. И вот побежали они вместе. Когда они были уже на середине горы, поскользнулась королевна, упала, – и раскрылась под ней стеклянная гора, и она провалилась в нее. Но жених не заметил, где она сквозь гору провалилась, потому что гора сразу ж закрылась.

Стал жених горевать и плакать. Король тоже так запечалился, что велел разломать стеклянную гору – он думал, что удастся вытащить из-под нее дочь; но не нашли даже и того места, куда она провалилась.

А провалилась королевна глубоко-глубоко под землю, в большую пещеру. Там встретила она старичка с большой седой бородою; он сказал ей, что если она согласна быть у него служанкой и делать все, что он ей прикажет, то он оставит ее в живых, а не то ее убьет. Тогда она стала исполнять все, что он ей приказывал.

Старик доставал из кармана каждое утро лестницу, приставлял ее к горе и взбирался по ней на гору, а лестницу забирал с собой наверх. А она должна была варить ему обед, стлать постель и всякую работу выполнять. Когда он возвращался домой, то каждый раз приносил с собой целую кучу золота и серебра. Прожила она у него много-много лет. За это время он совсем уже постарел и стал называть ее госпожой Мансрот, а себя позволил называть старым Ринкранком.

Однажды, когда его не было дома, королевна постлала ему постель, приготовила ужин, потом заперла крепко-накрепко все окна и двери, а маленькое окошечко наверху открыла, чтоб свет через него проходил.

Вернулся старый Ринкранк домой, постучал в дверь и говорит:

– Госпожа Мансрот, отвори мне дверь.

– Нет, – сказала она, – я тебе, старый Ринкранк, дверь не открою.

Тогда он сказал:

– Я ужин уже приготовила, – ответила она.

А он опять за свое: