Якоб и Вильгельм Гримм - Немецкие народные сказки

– Теперь он мне муж, я люблю его от всего сердца.

И вот отец смилостивился. Но он все размышлял об этом, и на другое утро встал рано, желая посмотреть на мужа своей дочери – вправду ли он простой оборванец-нищий. Заглянул он и увидел в постели красивого золотого юношу; сброшенные медвежьи шкуры лежали на полу. И он вернулся и подумал: «Как хорошо, что я сдержал свой гнев, а то бы совершил я большое преступление».

А золотому юноше в это время снилось, что выезжает он на охоту за прекрасным оленем; и, проснувшись поутру, сказал он своей невесте:

– Я хочу отправиться на охоту.

Ей стало страшно, и она начала его просить остаться с нею:

– С тобой легко может случиться большое несчастье.

Но он ответил:

– Нет, мне надо ехать. – Он встал и отправился в лес; и вскоре остановился перед ним, как и снилось ему во сне, стройный олень. Он нацелился и хотел было его застрелить, но олень ускакал. Он погнался за ним по оврагам и зарослям и без устали гонялся за ним целый день; но вечером олень скрылся из виду. Оглянулся золотой юноша, видит – стоит он перед небольшой избушкой, а в избушке той жила ведьма. Он постучался, вышла навстречу старушка и спрашивает:

– Что надобно вам в такую позднюю пору в глухом лесу?

Он ответил:

– Не видали ли вы оленя?

– Да, – сказала она, – этого оленя я хорошо знаю.

А в это время громко залаяла на юношу собачонка, что выскочила из избушки следом за ведьмой.

– Да замолчи ты, злая жаба, – сказал он, – а не то я тебя застрелю.

Тогда ведьма крикнула гневно:

– Как, ты хочешь мою собачку убить?! – и обратила она юношу тотчас в камень.

А невеста все его домой ждала понапрасну и думала: «Видно, с ним что-то случилось, недаром я так боялась и на сердце было у меня так тяжело».

А дома, как раз в это самое время второй брат остановился около золотых лилий и видит, что вдруг одна из них отцвела.

– Ах, Боже ты мой, – сказал он, – с моим братом случилось большое несчастье; надо скорей идти, может, мне еще удастся его спасти.

А отец говорит:

– Нет, оставайся ты дома; если я и тебя потеряю, то что мне делать тогда?

Но сын ответил:

– Я должен во что бы то ни стало идти.

Вскочил он на своего золотого коня и помчался и приехал он в тот же дремучий лес, где лежал его брат камнем. Вышла из избушки старая ведьма, окликнула его, чтоб и его заколдовать, но он к ней близко не подошел и сказал:

– Я тебя застрелю, если ты тотчас не оживишь моего брата.

С большой неохотой прикоснулась она к камню пальцем, и тотчас вернулся брату его человеческий образ. Обрадовались золотые юноши, увидав друг друга, стали целовать да обнимать друг друга, сели на своих коней и выехали вместе из лесу: один – к своей невесте, а другой – домой к отцу.

И сказал тогда отец:

– Я-то знал, что ты спасешь своего брата, ведь золотая лилия вдруг поднялась и зацвела снова.

И стали они жить да поживать припеваючи до самой своей смерти.

Раз пришла лиса на лужок, видит: сидит там стадо красивых жирных гусей. Засмеялась лиса и говорит:

– А я пришла, видно, кстати, вы так славно сидите рядышком, что можно вас будет легко одного за другим и съесть.

Загоготали гуси от страха, вскочили и начали кричать да жалобно просить, чтоб оставила лиса их в живых. Но лиса их и слушать не захотела и говорит:

– Не будет вам от меня пощады, всем вам смерть.

Вот один гусь расхрабрился было и говорит:

– Уж если мы, бедные гуси, должны умереть такими молодыми, то окажи нам одну милость, разреши нам помолиться, чтобы перед смертью замолить наши грехи, а потом уж станем мы в ряд, и ты будешь выбирать того, кто из нас пожирней.

– Ладно, – говорит лиса, – это правильно, и просьба у вас скромная; ну, молитесь себе, а я пока подожду.

И вот начал первый гусь петь свою протяжную молитву и повторять: «га-га-га!», и молитве той все не было конца. Тогда второй гусь не стал ожидать, пока дойдет до него черед, и начал тоже: «га-га-га!» А тут за ним и третий, и четвертый, и вскоре загоготали все гуси разом.

(Как кончат они молиться, так и сказка дальше пойдет, но молятся все они до сих пор.)

В стародавние времена, когда Господь Бог ходил еще по земле, случилось, что однажды под вечер он устал, его застала ночь, и негде ему было переночевать. А стояли по дороге два дома, один против другого; был один большой и красивый, а другой – маленький и на вид неказистый. Большой дом принадлежал богачу, а маленький бедняку. И подумал Господь: «Богатого я не затрудню, я у него и заночую». Услыхал богач, что стучатся к нему в дверь, открыл окошко и спросил незнакомца, что ему надобно. Господь ответил:

– Пустите меня переночевать!

Оглядел богач путника с головы до ног, а так как Господь одевался в простую одежду и по его виду было не похоже, чтоб у него водились деньги в кармане, то покачал богач головой и сказал:

– Я не могу вас пустить, комнаты у меня завалены овощами и семенами; ежели мне пускать на ночлег всякого, кто в дверь постучится, то пришлось бы мне самому идти по свету с сумой. Попроситесь, может где и пустят.

Он захлопнул окошко, и Господь Бог остался стоять у дверей. Повернулся Господь и направился через дорогу к маленькому домику. Только он постучался, отодвинул бедняк щеколду, открыл свою дверку и пригласил странника войти.

– Ночуйте у меня, – сказала он, – на дворе уж темно, да и куда вам теперь идти!

Это Господу Богу понравилось, и он вошел к нему в дом. Подала жена бедняка ему руку, поздоровалась с ним и сказала, чтоб он устраивался, как будет ему удобней, чтоб было ему приятно; многого они не имеют, но то, что у них есть, они дадут ему от чистого сердца. Она поставила на огонь картошку, и пока та варилась, подоила козу, чтоб угостить его немного молоком. Вот накрыли стол, сел Господь Бог и ел с ними вместе, и ему понравилась их бедная пища, оттого что лица у них были при этом довольные. Вот поели они, и наступило время ложиться спать. Позвала тихонько жена своего мужа и говорит:

– Послушай, муженек, давай нынче постелем себе на ночь солому, а бедный странник пускай ложится на нашу постель и отдохнет: целый-то день он был на ногах, тут всякий умается.

– Я предложу ему это охотно, – ответил тот, подошел к Господу Богу и предложил, что если будет ему угодно лечь спать в их постель, то он мог бы на ней как следует отдохнуть. Господь Бог не пожелал отбирать у стариков их постель, но они так ему предлагали, что, наконец, он согласился и лег в их постель; а они постелили себе на полу солому. На другой день поднялись они чуть свет и сварили гостю завтрак, такой хороший, какой только могли. Вот уже засияло солнце в окошко, встал Господь, поел с ними и опять собрался в путь-дорогу. Он стоял уже в дверях, но обернулся и сказал: