Палмер Кокс - Приключения Мурзилки и маленьких человечков (сборник)

…на верхушке моей трубы сидит… чёрная ворона

Оказывается, мы просто не поняли жесты своего профессора… Сконфуженные, мы уныло поплелись к выходу.

Вернувшись в класс, по настоянию педагога мы опять взялись за инструменты.

– Мне кажется, что дело пойдёт быстрее, если вы научитесь понимать мои жесты, – предположил маэстро. – А для этого я встану повыше, чтобы вам были лучше видны мои движения. Вот так!..

Трубач живо вскочил на опрокинутый деревянный ящик и, как дирижёр, поднял руки, давая знак начинать.

Мы заиграли снова.

Скоро, однако, у меня устали ноги: всё стоять да стоять не особенно-то приятно, – и я подумал: «Не присесть ли мне на краешек барабана?» – но потом вспомнил о замечании, которое сделал Трубач Заячьей Губе, и отказался от этой мысли.

– Что же это я! Отлично! Чудесная мысль! – вдруг, совершенно забыв, где нахожусь, воскликнул я и хлопнул себя по лбу.

– О чём это вы? Какая мысль? – испугался маэстро, так что даже концерт приостановил.

– О чём? Да, собственно, ни о чём, – промямлил я.

– Так что же вы кричите? – рассердился Трубач. – Только мешаете всем…

– Я… извините… я очень устал, и вот… Позвольте мне сесть на край вашего ящика? Так мне будет гораздо удобнее…

Маэстро, видимо, успокоили мои слова, и он с улыбкой сказал:

– Садитесь, если хотите. Только будьте осторожны: ящик не очень прочный.

Я осторожно сел, и мы заиграли снова. Против меня как раз стоял китаец Чи Качи и так усердно дул в свою трубу, так раздувал щёки, что я, с трудом удержавшись от смеха, прошептал:

– Чи Качи, отвернись, не смеши меня, а то расхохочусь и опять получу выговор.

Но китаец, казалось, меня даже не слышал: как ни в чём не бывало продолжал трубить, раздувать жёлтые щёки, смешно таращить глаза и гримасничать.

…мы заиграли снова…

Чтобы не рассмеяться, я решил сам отвернуться и, поднявшись, обошёл ящик и сел с другой стороны, но, раздосадованный на Чи Качи, позабыл об осторожности. В тот же миг раздался треск, крышка ящика проломилась, и я провалился внутрь, а следом за мной и маэстро Трубач не удержался на ногах и плюхнулся на пол.

Труба его отлетела в сторону и помялась, так что теперь могла только хрипеть. Но ещё более пострадал сам профессор: мало того что разбил нос, так на лбу ещё вскочила огромная шишка. Пока я барахтался в ящике, стараясь выбраться, все бросились поднимать маэстро. Он был страшно зол и кричал:

– Нет, таких учеников у меня ещё никогда не было! Я больше не желаю заниматься с вами!

Все стали его успокаивать, уговаривать, я извинялся как мог, но ничего не помогало: Трубач и слышать нас не хотел – уж очень разобиделся.

На этом наши занятия музыкой закончились, и мы отправились восвояси.

…крышка ящика проломилась…

Мне давно уже хотелось сделать что-нибудь особенное, чем-нибудь поразить своих товарищей. Долго ломал я голову: что бы придумать? – и наконец случай представился.

В один прекрасный день лесных жителей сильно взволновало необыкновенное событие: по всему городу были расклеены огромные афиши, сообщавшие, что в скором времени здесь откроется «цирк господина Мурзилки», а самым интересным номером был заявлен дрессированный индийский слон по кличке Мистер Трам. Эльфы целыми часами толпились у афиш, наперебой высказывая своё удивление, недоумение, недоверие…

В конце концов народ пришёл к выводу, что это розыгрыш: откуда тут взяться слону, да ещё индийскому и к тому же дрессированному?

Я ходил с гордо поднятой головой, украдкой прислушивался к разным толкам, но делал вид, что мне это не интересно. А мои товарищи продолжали удивляться и спорить. Я торжествовал и потихоньку улыбался: «О, скоро вы все признаете, что у Мурзилки светлая голова, что он самый умный из вас всех!» – и с гордо поднятой головой проходил мимо. Наконец собратья обратили внимание на моё поведение, и однажды Знайка поинтересовался:

– Мурзилка, что это ты так заважничал? Уж не твой ли и правда этот самый «цирк господина Мурзилки»?

– А если и мой, то что тут удивительного? – пожал я плечами и гордо посмотрел на него сквозь своё стёклышко.

– Ты что, сам выдрессировал слона? – Знайка так и подскочил на месте.

– Конечно! Мистер Трам – моя гордость. Вот увидишь, какие чудеса он проделывает. Да и весь цирк – это что-то необыкновенное!

– Не может быть! Никогда не поверю! – твердил Знайка.

– Скоро сам всё увидишь!

На этом мы расстались.

Чем дальше, тем больше разгоралось любопытство лесного народа. С утра они толпились вокруг здания, где должен был разместиться мой цирк, заглядывали в щели, старались что-нибудь у меня выпытать, но я молчал.

Наконец настал день открытия цирка. Ещё задолго до начала представления все места были заняты: здесь собрались чуть ли не все эльфы. Те, кому не хватило мест, заглядывали в окна, в двери, а самые любопытные и храбрые вылезли на ограждение арены и пристроились там около небольшой скамеечки. Среди них были Заячья Губа, Скок, Знайка и ещё несколько лесных человечков. Я предупредил смельчаков, что здесь небезопасно, но они и слышать ничего не хотели.

Наконец я дал знак, что пора начинать. Прозвенел звонок, двери распахнулись, я выступил на арену и, сняв шляпу, обратился к публике со стихотворными строчками, которые сочинил сам:

Едва я успел это произнести, как раздался гром аплодисментов. Это меня очень тронуло, и, прижав руку к сердцу, я продолжил:

И я низко поклонился на все четыре стороны:

Едва я успел произнести последние слова, как вдруг произошло невероятное. Из помещения, где содержался слон, раздался сильный треск и грохот, ворота распахнулись, и на арену выскочил, точно бешеный, Мистер Трам. Разъярённый, с вытянутым хоботом, он помчался вдоль барьера, не разбирая дороги, и в мгновение ока сбил меня с ног.