Петр Власов - Рыцарь, кот и балерина. Приключения эрмитажных котов

Не говоря больше ни слова, Бутадеус выпил кофе, выкурил сигару, после чего они незамедлительно вызвали такси и отбыли в городской комитет по науке, к академику Перепелкину.

Перечитав, наверное, в сотый раз лежащую перед ним статью в газете «Санкт-Петербургские вести» академик Перепелкин – полнолицый, энергичный старичок-бодрячок с невообразимыми бакенбардами – в сотый же раз почувствовал, как у него краснеют уши. Дело даже не в том, что его «временно» (читай, – «до конца жизни») отстранили от руководства городским комитетом по науке. Это вполне можно было бы пережить, ведь он ученый, а не чиновник. Нет, дело, прежде всего, в репутации. Да-да, именно в научной репутации ! Он опозорился как исследователь! Можно поспорить: все его знакомые профессора, академики, студенты и даже лаборанты, услышав фамилию «Перепелкин», теперь или с трудом прячут улыбки, или даже вполне себе открыто хихикают над горе-экспериментатором! Десять лет он кропотливо строил свою чудо-машину, пообещав когда-то мэру превратить Санкт-Петербург в «самый солнечный» из северных городов мира, чтобы привлечь сюда миллионы новых туристов. Сколько денег, сколько труда потрачено! И вот полный провал! Фиаско! Катастрофа! Выброс элементарных частиц в атмосферу привел к совершенно неожиданным результатам – торнадо и массовому психозу в городе! О, если бы у него был шанс на еще одно настоящее испытание! Он бы утер нос всем критикам! Наверняка загвоздка в том, что устройство включили лишь на четверть мощности, потому оно подействовало не на облака, а на находящиеся ниже слои воздуха…

Когда около трех часов дня на столе зазвонил телефон, академик Перепелкин содрогнулся от ужаса. Опять эти навязчивые журналисты, что уже расславили его имя на весь город! Но звонила секретарша Нина Валентиновна. Правда, в общении с ней академик тоже чувствовал определенное стеснение. По воле случая она оказалась в день испытаний как раз в зоне действия чудо-прибора по разгону облаков. Как рассказывали, эта тихая, рассудительная старушка лет семидесяти, которая никому ничего не сделала плохого за свою длинную жизнь, вдруг схватила с прилавка кондитерской «Север» на Невском проспекте большой бисквитный торт с кремом и при всем честном народе со зловещим смехом запульнула его прямо в лицо опешившему продавцу. Впрочем, уже спустя секунду продавец (до которого, видимо, импульс от прибора академика Перепелкина шел чуть дольше) в долгу не остался и с воплем разбушевавшегося папуаса обрушил на голову Нины Валентиновны огромного шоколадного зайца. В таком вот неприличном виде, всех в креме и шоколаде, их и забрала полиция, у которой в день испытаний оказалось непривычно много работы.

– К вам какой-то иностранец, – сообщила по телефону Нина Валентиновна слегка дрожащим голосом.

При каждом разговоре с академиком она все еще невольно вспоминала тот ужас, что приключился с ней в день испытаний в кондитерской «Север». – Говорит, что инженер откуда-то из Европы. С ним женщина и ребенок.

– Не знаю, Нина Валентиновна, – неуверенно пробормотал Перепелкин в ответ. – Меня же с сегодняшнего дня отстранили от работы в комитете по науке. Поэтому, боюсь, ничем не смогу им помочь. Я тут теперь пустое место!

Но, к его удивлению, секретарь не положила трубку.

– Они сразу мне сказали, что их не интересует ваша должность. Им хотелось бы поговорить исключительно по поводу вашей… бррр… ус… установки!

По поводу установки?! Академик Перепелкин так и подпрыгнул на месте! Неужели про его изобретение узнали за границей? И готовы предложить выгодное сотрудничество? Хотя… Тут совсем другая мысль закралась академику в голову – что, если его устройством заинтересовались иностранные разведки? И этот самый иностранец-инженер явился сюда, чтобы выкрасть его чертежи?!

Обдумать как следует меры предосторожности академик не успел. Со зловещим скрипом распахнулась дверь, и на пороге появилась странная троица – безукоризненно одетый страшно худой старик с длинной острой бородкой, женщина неотразимой, но поразительно холодной красоты и мальчик лет тринадцати с печальным, как у сироты, лицом. Все трое смотрели прямо в глаза академику Перепелкину, будто пытались его загипнотизировать.

«Шпионы, – с ужасом подумал академик, приподнимаясь с места и безуспешно пытаясь добродушно улыбнуться. – Точно шпионы!»

Не говоря ни слова, гости расселись на стульях полукругом вокруг его стола, и тут академику Перепелкину стало совсем нехорошо.

«Сейчас достанут пистолеты, – дрожа от страха судорожно размышлял он. – А потом скажут: чертежи или жизнь!»

Но старик с бородкой, порывшись во внутреннем кармане своего бархатного фиолетового пиджака, вытащил оттуда вместо пистолета громадную, размером с ладонь, визитную карточку.

– Гаспадииин Пирепьолкин, пазволите немного представляться! – сказал он с сильным акцентом, что немного успокоило академика, ведь шпионы, по его глубокому убеждению, должны были разговаривать исключительно на чистом русском языке.

На карточке затейливыми, под старину, буквами было напечатано:

– Очень приятно, господин Бу…Бутадеус, – запнувшись сказал академик, садясь обратно на свое место. – Чем обязан вашему замечательному визиту? Только позвольте вас предупредить еще раз – я, так сказать, уже не в должности… Я уже просто ученый…

Визитер, кажется, только и ждал этого:

– О, гаспадин Пирипьолкин! – закричал он так, словно они находились на шумной улице посередине потока машин, а вовсе не в кабинете с закрытыми окнами и дверью. – Вы не просто ученый, каких вокруг бегает много, как таракан в русский гостиница! Вы гениальный ученый! Почти алхимик! Ваш изобретений производить реальный сенсаций во все передовой страны! Вы перевернули весь мировой наук!

Если вам когда-нибудь приходилось общаться с учеными, писателями или художниками, то вы наверняка знаете: похвалить открытие, книгу или картину – самый верный способ заполучить эту публику себе в друзья. Услышав «вы перевернули мировой наук», академик Перепелкин тут же растаял, как кусок сливочного масла на сковородке, и даже слегка прослезился.

– Неужели? – смущенно пробормотал он, счастливо улыбаясь, как ребенок. – Неужели в Европе слышали про открытый мною принцип выброса элементарных частиц в атмосферу? Про установку по разгону облаков, которую я собрал?