Петр Власов - Рыцарь, кот и балерина. Приключения эрмитажных котов

Иностранец упрямо помотал головой:

– Не только в Европа! Весь мировой наук перевернулся в своем гробу от ваш великий открытий! То есть перевернулся с ног на голова! Извините, я плохо владеть русский пословица и поговорка…

Но академику Перепелкину было все равно, насколько хорошо иностранец в фиолетовом костюме владеет русским. Да и вообще, по большому счету, его уже не волновало, зачем тот сюда пришел. В глазах защипало, и Перепелкин дрожащей рукой достал платок, чтобы вытереть предательские слезы. Вот он, момент признания человечеством! Вот ради чего он жил, изобретал, собирал свою чудо-машину!

Но иностранец, видимо, преследовал иную цель, нежели растрогать академика Перепелкина.

– С большой возмущений мы прочитать этот ужасный, гадкий статья в газете! – Тут Бутадеус извлек непонятно откуда сегодняшний номер «Санкт-Петербургских вестей», швырнул его на пол и, по-прежнему сидя на стуле, принялся яростно топтать газету ногами. – Что джурналист понимать в настоящий открытий, который перевернуть в гробу мировой наук! А академик Королькофф есть просто шулер и проходимец!

Женщина с холодным лицом и мальчик с печальными глазами (видимо, поздний отпрыск, подумал академик Перепелкин, молодость наверняка была отдана служению науке) оба со страхом посмотрели на «инженера, изобретателя, бизнесмена». Даже самому академику Перепелкину, все еще смаковавшему слова гостя, показалось, что это, пожалуй, уже слишком:

– Ну что вы, что вы, господин инженер! У каждого своя работа. Мы придумываем и испытываем, а журналисты пишут про наши удачи или неудачи. Они же не будут разбираться в разного рода тонкостях… Им сложно понять, что гениальное открытие требует множества экспериментов. Возможно, мне не хватило всего лишь одного-единственного испытания!

Кажется, иностранец только и ждал этих слов.

– Вот-вот, новий испытаний! – буквально взвился он на месте, для убедительности вдобавок громко хлопнув в ладоши. – Я думать так же, как и вы, гаспадин Пирипьолкин! Если включить ваш устройств на полный мощность, тогда мы показать весь мировой наук, что это есть сенсаций! Все облака улетят далеко-далеко и очень долго сюда не вернутся!

Академик Перепелкин сначала было расплылся в счастливой улыбке, но затем, вдруг что-то вспомнив, тут же снова помрачнел.

– Это никак невозможно, господин Бутадеус. Мэр Денежкин запретил всякие дальнейшие испытания устройства. Более того, по его жестокому приказу через несколько дней установка должна быть э…э…э разобрана. Дело в том, что в мэрии опасаются, как бы так сказать… Вообще-то, я искренне не понимаю, чего они там опасаются! Знаете, темные люди всегда боялись новых открытий. Как бы чего такого не вышло. А в итоге страдает не только наука! Страдает все человечество!

На лице иностранного инженера появилось такое выражение, какое бывает у фокусника, собирающегося достать из вроде бы пустого цилиндра сразу штук двадцать кроликов.

– В мэрий уже ничего не опасаться, гаспадин Перепьолкин! Я убедить мэр Денешкин, что такой испытаний очень важны для новый инвестиций в ваш наук изза рубежа! Вот разрешение, что подписать сам мэр. Он позволять вам провести испытаний устройства в полную мощность ночью, когда все нормальный житель города лежать в постель и видеть девятый сон! Таким образом мы избежать любой риск негативных последствий!

Опп! Сопровождавшая иностранца дама неземной красоты выложила на стол перед ничего не понимающим академиком бумагу, где сообщалось, что, в целях развития национального научного потенциала и привлечения зарубежных инвестиций, мэрия разрешает академику Перепелкину провести совместно с инженером Бутадеусом еще одно испытание установки по разгону облаков в ночь с воскресенья на понедельник. Внизу стояла самая настоящая и еще, кажется, свежепахнущая чернилами подпись мэра Денежкина. Все это так походило на чудо, что у академика Перепелкина глаза снова стали мокрыми-мокрыми от слез. Вот, оказывается, что значит настоящая научная солидарность! Ученый из другой страны всегда готов прийти на помощь, если речь идет о великом научном открытии!

– О, господин Бутадеус, я ваш вечный должник!

Инженер хихикнул и сказал вдруг почему-то совершенно без акцента:

– Не надо, не надо, дорогой академик, а то вы потом со мной за всю свою жизнь не расплатитесь!

Однако бедный академик Перепелкин, которого так легко обвели вокруг пальца при помощи несложного колдовства Лилит, был слишком растроган, чтобы заподозрить неладное. К тому же, его чрезвычайно волновал один вопрос.

– Господин Бутадеус, успеем ли мы к сроку? Я ожидаю определенные технические трудности… Для получения лучшего результата нам необходимо поднять устройство как можно выше над землей…

Удивительно, но предприимчивый иностранец подумал и об этом. Пожимая академику на прощание руку, Бутадеус уже как хозяин положения пояснил:

– Мы поставить вас и ваш установка на колокольню Петропавловского собора, что иметь высоту более сто метров. Не волнуйтесь, мой помощница Лилит в нужный время доставить туда ваш оборудований без всякий проблема. У нее для этого есть… свой передовой технологий! В ночь с воскресенья на понедельник – то есть в русский Рождество – мы перевернем весь мировой наук, мой дорогой академик! Следующим утром вы проснетесь уже всемирно известный ученый!

Кот Васька, чрезвычайно довольный тем, как ловко ему удалось выполнить непростое поручение императора, вернулся в Эрмитаж ближе к полуночи. Почти все две тысячи окон Зимнего дворца казались темными и безжизненными. Но Васька прекрасно знал – как раз сейчас за этими окнами начинается другая жизнь, о которой люди даже и не подозревают. Там ждут не дождутся Васькиного доклада. Едва доберется он до своего теплого подвала, как туда непременно явится египетская богиня-кошка Бастет, чтобы позвать его к хозяину Эрмитажа. И в самом деле, не успел Васька отбиться от расспросов любопытного Лютика, как перед ними возникла из ниоткуда женская фигура с кошачьей головой.

– Привет тебе, о Васька, мудрый и отважный кошачий вожак! Император желает видеть тебя как можно скорее!

На сей раз Васька шел за богиней без страха. Предвкушал, как похвалит его владыка Эрмитажа за смекалку и изворотливость. Удивительно, но в Малом тронном зале император оказался на этот раз не один. Прямо перед золоченым троном на невысоком стульчике сидел какой-то военный в красной накидке, украшенной мехом и аксельбантами. Одной рукой он придерживал стоящую на полу перед ним здоровенную саблю в ножнах.