Эльвира Барякина - Неоники и лисичка Наруке. Книга 1

Фиби вылетела из седла, и последнее, что слышал Джей, был ее удаляющийся крик:

«Мамочка-а-а!»

– Она разобьется! – с ужасом проговорил он, глядя, как светлый кружок на карте несется вглубь земли.

– Ничего ей не будет, – отозвалась Зоя. – Там особый воздух, в котором невозможно разбиться.

В этот момент к ним подбежал запыхавшийся Харальд.

– Я уже расклеил все афиши и решил вернуться, – сказал он. – У меня сердце было не на месте.

– Фиби упала с «Улётки»! – воскликнул Джей. – Харальд, поехали со мной на Бездонный остров!

Хорошо, что у дракона было с собой немного магии, и ее как раз хватило на самоходный надувной банан.

– Вы ищите Фиби, а я позову на помощь, – произнесла Зоя. – Можете взять с собой мою карту.

Харальд и Джей сели на банан и помчались к Бездонному острову.

Телепортировавшись на Бездонный остров, Простокисс расправил Шубу на манер парашюта и спрыгнул в зеленую бездну.

Им пришлось спускаться довольно долго, пока они не добрались до большого каменного выступа, похожего на застрявшее в стене блюдце. По нему бродили дикие кроконосы – угрюмые звери с челюстями крокодилов и телами носорогов. На мордах у них росли острые рога, а бока прикрывали тяжелые пластины, светящиеся изнутри янтарным светом.

Кроконосы жили в разветвленных пещерах, куда мало кто отваживался заглянуть. Но Шуба знал, как справиться с этими зверями: он надоумил Простокисса угощать их филигрань-травой, которую те очень любили.

Вскоре кроконосы привыкли к угощению и, завидев фигуру в цилиндре, тут же бежали встречать Простокисса.

– Ну что, зверюги? Как у вас дела? – спрашивал он и раздавал им листочки филигрань-травы. Кроконосы радостно чавкали и хрюкали от удовольствия.

Угостив их, Простокисс тихонько проскользнул ко входу в пещеру. Там царила полная темнота, и Шуба приказал Волпе зажечь магический свет.

– Ой, я не хочу! – заныла волшебная палочка. – Я глупо выгляжу при магическом свете.

– Что мы, по твоей милости должны в темноте бродить? – проворчал Простокисс.

Он сунул ей в рот шарик магии и вокруг головы Волпы вспыхнуло яркое сияние. При этом стал виден не только ее череп, но и мозги.

– Терпи, красавица, – хмыкнул Простокисс. – Ты страдаешь ради великого дела.

Наконец они добрались до пещеры, вход в которую преграждали крепкие дубовые ворота. Простокисс отпер замок и вошел внутрь. Там стоял небольшой батискаф, сплошь покрытый демонитами. Сзади у него имелся небольшой винт, а спереди – пушка, которая стреляла магическими лучами.

Простокисс включил висевшую на потолке лампочку, и Волпа наконец смогла проглотить шарик магии и вернуться в свое нормальное состояние. Она выскочила из рук Простокисса и бодро запрыгала по полу:

– Ну давайте же скорее доделаем наш батискаф!

Простокисс снял Шубу, повесил его на рогатую вешалку и достал из-за пазухи демонит.

– Столько трудов! Столько забот! – проговорил он, разглядывая камешек. – Мы ведь уже больше года собираем демониты для этого батискафа! Но теперь все позади: величайший актер современности больше не будет работать в раздевалке!

– Только бы у нас получилось! – в нетерпении проговорила Волпа.

– Не беспокойтесь: все будет как надо, – усмехнулся Шуба. – Когда я был настоящим зверем, а не одеждой, я работал на Границе Тьмы, так что знаю, как там все устроено. Охранники пользуются приборами, которые реагируют на волшебство, и им в голову не придет, что кто-то попытается проникнуть за Границу без колдовских приспособлений. Если нас с Волпой будет окружать плотное облако из демонитов, мы не отразимся ни на каких экранах. А «величайшего актера современности» можно не считать – в нем нет ни грамма магии.

– Зато у меня есть талант! – с гордостью ответил Простокисс.

– Нашел чем хвастаться! – фыркнула Волпа. – У меня у самой полно талантов: я могу плакать одним глазом и жевать одним зубом.

– И думать одним местом, – хихикнул Простокисс.

Волпа прыгнула ему на ботинок – да так больно, что Простокисс взвыл:

– Шуба, скажи ей! Чего она рукоятки распускает!

Но Шубу мало занимали их ссоры.

– Проверь, лисичка на месте? – приказал он Простокиссу.

Все это время Наруке сидела в стакане. Услышав слова Шубы, она подумала, что над ней опять будут проводить эксперименты, и притворилась мертвой.

Простокисс вытащил ее наружу:

– Э, да она сдохла!

Наруке очень надеялась, что ее выбросят, как что-то ненужное, но вместо этого Шуба сказал:

– Для нашего дела неважно – живая она или мертвая.

– Дайте ее мне поносить! – попросила Волпа. – Я сделаю из нее воротник. А то так нечестно: Простокисс ходит, обряженный в меха, а я нет.

Простокисс отдал ей лисичку, и та обернула Наруке вокруг шеи и скрепила ее лапки зажимом для волос.

Раздался топот, и в пещеру вбежал маленький кроконосик.

– Хррр! Пррр! – захрюкал он, показывая головой в сторону выхода.

– Пора! – воскликнул Шуба. – Феи уже начали поднимать магический цветок.

Простокисс прикрепил к батискафу последний демонит и, подхватив Шубу и Волпу, забрался внутрь. Винт закрутился, и батискаф медленно выплыл за ворота.

Фиби, визжа, летела вниз и отчаянно пыталась за что-нибудь зацепиться.

– Спасите! – кричала она, кувыркаясь в воздухе.

– Ловлю! – пробасил кто-то, и в тот же миг Фиби оказалась в лапах существа, покрытого коротким золотистым мехом. Это был леомен – человек с головой льва, густой гривой и стройным мускулистым телом.

– Ты в порядке? – спросил он, поставив Фиби на землю.

– Да… спасибо… – проговорила она, тяжело дыша.

Вокруг собралось множество леоменов. Они объяснили Фиби, что она попала в подземную деревню под названием Леовилль, которая расположена на одном из внутренних уступов Бездонного острова.

Леомены жили в домах, похожих на пирамиды из детских кубиков. Солнечный свет не проникал на такую глубину, поэтому на улицах Леовилля было множество фонарей и переливающихся огнями вывесок, которые рекламировали любые пустяки: «Это забор» или «Вот удобная скамейка». Фиби даже заметила вывеску, на которой было написано: