Пауль Маар - Татуированный пес

— Очень элегантную! Русская дизайнерская модель!

— И правда элегантная, — с издёвкой произнёс Кукук. — Настолько элегантная, что из-за элегантности её даже не видно!

— Бывают же такие завистливые обезьяны! — небрежно бросил Шлевиан. Он хотел было ещё изящнее пристроить шапку, но не смог нащупать её на голове. Бросившись к озеру, Шлевиан посмотрел на своё отражение. Шапки не было.

Он обшарил весь берег, заглянул под каждый камень — всё напрасно, шапка исчезла.

В ярости он подбежал к воде и закричал Кукуку:

— Эй ты! Отдавай назад мои орехи!

— Какие орехи? — безмятежно спросил Кукук. Он выплюнул скорлупу, взял ядро и осмотрел его со всех сторон.

— Не задавай глупых вопросов! — Шлевиан был вне себя. — Мои орехи, которые лежат перед тобой!

— И почему это твои орехи? — осведомился Кукук. Обнюхав орех, который держал в руке, он швырнул его в воду и потянулся за следующим.

— Потому что я отдал их тебе в обмен на шапку, а теперь её у меня нет! Поэтому я должен получить орехи назад!

— Надо было лучше смотреть за шапкой, тогда бы ты её не потерял, — сказал Кукук, отправляя в рот очередной орех. — Кроме того, по-честному мне полагается половина орехов. Разве не так?

— Полагается, — нехотя признал Шлевиан.

— Вот то-то же, — чавкая полным ртом орехов, произнёс Кукук и снова запустил руку в мешок.

Только доев последний орех, он подплыл к берегу и сказал Шлевиану, который всё ещё немного злился:

— Пошли!

И вместе они отправились домой.

Лев слушал историю Пса как заворожённый. Когда рассказ подошёл к концу, Лев произнёс восторженно:

— Чудесная история! Самая лучшая из всех, что я слышал. И такая смешная: как они в конце концов всё-таки перехитрили торговца орехами и утащили мешок! А как они потом дурачили друг друга! А как…

— Не надо пересказывать мою историю, — строго прервал его Пёс. — Я её и так хорошо знаю!

— Если все твои истории такие интересные, расскажи мне, пожалуйста, ещё одну! — взмолился Лев. — А я тебя за это угощу ветчиной!

— Спасибо, но я уже сыт. Может быть, теперь ты расскажешь какую-нибудь историю?

— Рассказать-то я могу, — ответил Лев, помедлив. — Но должен признаться, я гораздо больше люблю слушать, чем рассказывать. Поэтому пообещай мне, что потом расскажешь мне ещё одну из своих историй!

— Хорошо, — согласился Пёс.

— Моя история называется «Гензель и Гретель».

— «Гензель и Гретель»? — переспросил Пёс. — Эту историю я уже слышал.

— Но это единственная история, которую я знаю, — растерялся Лев. История про злого Гензеля, злую Гретель и ведьму.

— Ты хотел сказать, история про Гензеля, Гретель и злую ведьму, — поправил его Пёс.

— Почему про злую ведьму? — удивился Лев. — Ведьма была хорошая, а вот дети были очень, очень скверные!

— Видимо, это другая история, — предположил Пёс. — Тогда рассказывай. Откуда ты её знаешь?

— Как-то я встретил в лесу одну юную ведьму, она мне и рассказала, — ответил Лев и начал свой рассказ.

Жила-была старая ведьма. Всю свою долгую жизнь она трудилась, ворожила с утра до ночи, колдовала и заклинала без устали, пока наконец не достигла тех лет, когда её волшебные силы ослабели и стали медленно иссякать.

Но от этого она вовсе не стала злой и сердитой, как некоторые другие старые ведьмы. Она сказала себе: «Моя волшебная сила на исходе. Пора бы подыскать себе какое-нибудь другое занятие, чтобы от безделья в голову не лезли мрачные мысли. Превращу-ка я свой дом в самый прекрасный домик ведьмы на всём белом свете!»

На следующий день она принялась за работу. Крышу покрыла пряниками, стены — хлебом и печеньем, украсила всё миндалём и лесными орехами, вставила новые сахарные окошки.

Дни напролёт много недель подряд трудилась ведьма, всё пекла что-то в кухне, хлопотала без устали, и наконец домик был готов.

Старушка очень гордилась своим домом! Каждый вечер она сидела на лавочке у ворот, любуясь разноцветными стенами, а то вдруг принималась что-нибудь подправлять: то наколдует из последних волшебных сил ещё немного красной сахарной глазури на печенье, то пристроит орешек на какой-нибудь пряник, то начнёт повсюду пыль вытирать или новые сахарные окошки драить. И когда какой-нибудь зверь, проходя мимо её избушки, в изумлении останавливался и, разглядев всё как следует, в конце концов говорил: «Такого красивого дома я ещё никогда не видел», ведьма зеленела от гордости.

Однажды она возилась в кухне и как раз собиралась посадить в печку пряник, чтобы потом подлатать им крышу. Накануне ночью был сильный ветер и один пряник унесло. И тут она услышала какой-то подозрительный хруст, будто снаружи кто-то отламывает целые куски от её чудесного домика.

Испугалась ведьма и крикнула:

Со двора раздался тоненький голосок:

— Ну, тогда я спокойна, — вздохнула ведьма с облегчением. — Это просто ветер шумит там, снаружи. А то я уж подумала, будто кто-то хочет разрушить мой домик.

Не успела она это сказать, как чудесное окошко, над которым она трудилась целых три недели, разлетелось вдребезги, и какая-то девочка принялась подбирать осколки и жадно засовывать их в рот! Бедная ведьма поковыляла во двор.

Там она увидела двоих детей — девочку и мальчика. Они уже порушили всю вкусную черепицу, кое-где объели стены и побили белые сахарные окошки.

От огорчения ведьма страшно рассердилась.

— Кто вы такие? — спросила она. — И почему вы разрушаете мой любимый домик, который я так долго строила?

Дети ответили, что их зовут Гензель и Гретель и что они очень проголодались.

— Зачем же вы обманули меня, назвавшись ветром? Постучись вы ко мне в дверь и попроси еды, неужели бы я вам отказала?

Пристыженные дети потупили глаза.

Ведьме стало жалко их, и она сказала:

— Ладно, заходите и оставайтесь у меня, уж я вас не обижу!

Она взяла их за руки и повела к себе. На столе уже стояли блинчики с сахаром, молоко, яблоки и орехи. Дети набросились на угощенье, а ведьма тем временем постелила им две чистенькие кроватки. Когда Гензель с Гретель улеглись в них, они подумали, что попали на небеса.

И скоро они уже спали крепким сном. Посмотрела на них ведьма и подумала: «Они очень скверно обошлись со мной, обманули и испортили мой чудесный домик. Но может быть, ещё не всё потеряно. Оставлю-ка я их у себя, буду кормить и постараюсь перевоспитать».