Александр Беликов - Фея неудач (СИ)

Не все пошло так просто и гладко, как хотелось Йенсу. Под мастерскую удалось снять лишь маленькую каморку, где помещались только инструменты, материалы и рабочий стол. Места для кровати не нашлось, а еще спать мешал постоянный запах свежевыделанных кож и краски. Поэтому Йенс за окраиной города, в лесу, построил себе лачугу, и там ночевал. А все остальное время он проводил в мастерской и, не покладая рук, шил сапоги, ботинки и туфли.

Поначалу мало кто знал про его мастерскую, но вскоре весь город заговорил про нового мастера, и от заказчиков не стало отбоя.

Поэтому Йенсу приходилось работать без выходных все светлое время дня, и еще вечера с лампой прихватывать. Зато он регулярно покупал и отсылал матушке лекарство, и еще откладывал деньги на покупку нового большого дома. Такого, чтобы на втором этаже жить, а на первом заниматься любимым делом. Йенс мечтал о светлой, просторной мастерской, где он уже сможет нанять подмастерьев. А со временем, к ней можно и магазин пристроить. И вот в этот новый дом он и заберет матушку. Нельзя же привозить ее в такую убогую лачугу, где он живет сейчас: стыдно просто!

Однажды Йенс с рассветом шел в город, как вдруг увидел, что кто-то на поляне поставил силки, и в них попалась птица небывалой красоты. Каждое ее перышко сияло всеми цветами радуги, и казалось, что в силки попалась не просто птица, а сама радуга. Йенс пожалел бедную пленницу и выпустил ее из силков. Птица взлетела на ветку дерева и сказала:

— Спасибо тебе, добрый мальчик, что ты пожалел и спас меня!

Йенс этому очень удивился:

— Как, неужели птицы умеют говорить как люди?

— Нет, — ответила птица. — Это в награду за твою доброту я даровала тебе способность понимать язык птиц.

— Вот это да! Значит, я теперь и щебетать по-птичьи могу?

— Нет, говорить на языке птиц ты не умеешь.

— Так значит, птицы умеют человеческую речь понимать?

— Нет, не все. А я, как ты понял, не простая птица.

— А кто ты? Королева птиц?

— Нет, просто радуга, которую ты так часто видишь на небе после дождя. А теперь, еще раз спасибо тебе, и постарайся с толком воспользоваться моим даром. Прощай!

Птица с радужными перьями взмахнула крыльями, и, Йенсу показалось, что все краски в мире расплескались по поляне и смешались друг с другом. Все это разноцветье устремилось вверх и растаяло в утреннем небе. Йенс минутку постоял, провожая ее взглядом, и пошел к себе в мастерскую.

И теперь, каждые утро и вечер, проходя по лесу, он слышал и понимал о чем разговаривают птицы. Однажды Йенс возвращался домой и услышал, как воробьиха отчитывала своего совсем желторотого сына:

— Ты понимаешь, что вы с друзьями вели себя безрассудно?

— И вовсе нет, это просто весело, когда кровь леденеет, сердце замирает, а потом фрррр!

— А я тебе говорю, что это безрассудно и очень опасно! Вы большой стайкой залетали в гущу погибающего дерева, которое вот-вот упадет, ждали порыва ветра и треска, а потом разлетались!

— И ничего здесь опасного нет: мы сильные и ловкие, и мы успевали улететь.

— Если бы дерево начало падать по-настоящему, ветки дергались бы не так, а гораздо сильнее, и кто-то в толчее мог бы и не улететь!

— Так ведь все упорхнули, и ничего не случилось.

— А дерево и не упало. Просто я уже много лет живу, и видела, чем подобные игры заканчиваются. Поэтому я тебе запрещаю такие игры.

— Ну, мама, мне же перед друзьями стыдно будет! Они подумают, что я трус!

— А я и с родителями твоих друзей поговорю об этом. И ваши безрассудные игры закончатся.

— Мам, а с родителями, может, не надо?

— Все, разговор закончен. Лети в гнездо — на сегодня ты наказан.

Воробьи улетели, а Йенс подумал: а про какое же дерево они говорили? И посмотрел на огромный старый дуб с густыми раскидистыми ветвями. И это дерево треснуло и погибает? Не верится: такое оно могучее и прочное с виду! Йенс прислушался.

Действительно, при малейшем дуновении дерево качалось, издавая скрип и потрескивание. И вдруг, от налетевшего порыва ветра, оно жалостно заскрипело, треснуло и начало заваливаться. Йенс оказался на приличном расстоянии, и успел отскочить от падающих ветвей. А после этого восхитился: «Вот так волшебство! Спасибо, Радуга-Птица, тебе за твой чудесный дар»! А ведь не услышь я этого разговора, то меня бы точно прихлопнуло этим гигантом!

В другой раз Йенс услышал, как громко кричала пара лазоревок. Они жаловались, что двое вооруженных до зубов людей вломились в заросли орешника, где находилось их гнездо. Люди так раскачали кусты, что сбросили почти достроенное гнездо на землю. И теперь всю работу им придется начинать сначала. Йенс свернул с тропинки, тихонько обошел вокруг, и действительно увидел двух вооруженных разбойников, поджидающих путников как раз возле той тропинки, где он ходил к своей лесной лачуге.

Тихо, чтобы его не услышали, он вернулся обратно и бросился к городской страже. Охранники хоть и отвечали только за ворота, но взялись помочь перепуганному юноше. Стражники окружили засаду, где скрывались разбойники, и схватили их так ловко, что те не успели сделать ни единого выстрела. Начальник стражи похвалил Йенса за хороший поступок, а Йенс еще раз восхитился: «Ай да чудо-птица, ай да волшебный дар»!

А в третий раз, Йенс сидел у себя в мастерской, шил сапоги, и услышал, как разговаривали две вороны. Одна из них выглядела уставшей, как будто только что прилетела издалека. Она рассказывала приятельнице, местной вороне странные вещи:

— А еще в тех краях есть ферма, на которой живет старая одинокая женщина. Она сильно болеет. Сын у нее живет в городе, работает день-деньской, чтобы ей на лекарство заработать. Только вот беда: пилюли-то у нее есть, а встать налить воды, чтобы выпить лекарство, она не может. Настолько ей плохо.

Как услыхал эти слова Йенс, то тут же закрыл мастерскую и поехал к матушке. Приехал, и увидел: все, что рассказала ворона, оказалось правдой! Он принес воды, дал матушке выпить лекарство, затопил печь, приготовил еду и накормил матушку. А после этого он собрал ее скромные пожитки, заколотил дверь фермы, и увез матушку к себе.

Всю дорогу он ехал и приговаривал: «Подумаешь, что в лачуге.

Зато, мы станем жить вместе, и всегда сможем помочь друг другу». И еще, изредка, тихо добавлял что-то совершенно непонятное: «Спасибо тебе, Радуга-Птица, за твой чудный дар»!

Долго, почти полгода они жили в лесу, в лачуге Йенса. А к весне, удалось удачно продать их старую ферму. К этим деньгам они добавили те, что заработал Йенс и купили большой дом. Теперь они могли жить в прекрасном доме и не платить деньги за аренду мастерской. А вскоре они с матушкой и вовсе выкупили всю мастерскую у соучредителя.

Матушка совсем поправилась и забыла про ту страшную болезнь, что постигла ее.