Эльдар Ахадов - Сказки. Том 3

— Это же наш цветок времени из сказки, мама! Это с него всё началось сегодня! Вся сказка!

— Ах, вот как! Ну, значит, вам за ним и ухаживать!

Ребята сразу согласились. Ещё бы. С таким волшебным цветком времени ещё много чего можно будет повидать в волшебной стране. Ох, скорей бы уж завтра настало!

Жило–было Существо… вот подошли к нему двое и спрашивают:

— Ты кто?

— Кто «кто»?

— Ты.

Существо задумалось.

— Не знаю, — ответило Существо и загрустило…

— Пойдёшь с нами.

И они пошли втроем: мальчик, девочка и Существо. По дороге выяснилось, что Существо не знает о себе ровным счётом ничего. Оно ничего не помнило: ни кто оно, ни откуда, ни как его звали. Мальчик даже рассердился и, чуть было, не назвал его пустым местом. Но девочка тихонько дёрнула мальчика за руку и так серьёзно посмотрела ему прямо в глаза, что мальчику стало стыдно.

А Существо даже не заметило всего этого, потому что ему было до того интересно всё вокруг: и облака, и трава, и деревья, и даже пыльная старая дорога, по которой они шли, и как птички поют, и как ветер листвой шелестит. Если бы дети не были рядом, оно бы точно заблудилось и пропало где–нибудь. Так жадно, так радостно Существо познавало мир.

Вот вышли они на огромный луг возле реки. На лугу росли прекрасные луговые цветы. Существо бегало по лугу, смеялось и спрашивало обо всём: «Что это? А это что? Как здесь хорошо!»

Дети радостно бегали вслед за Существом по всему лугу и оберегали его, чтобы оно нечаянно не свалилось в реку или не споткнулось на кочке. Наконец, Существо остановилось и спросило:

— А кто в этом месте всегда живёт?

Дети переглянулись. Мальчик пожал плечами. А девочка сказала:

— Не знаю. Наверное, бабочки.

— А какие они?

— Вот такие, — ответили дети и показали руками на бабочек, которые как раз в это время резвились неподалёку.

— Ой, какие хорошенькие! — воскликнуло Существо, превратилось в бабочку и улетело.

Дети расстроились. Особенно мальчик. Он хотел привести Существо домой, похвастать им дедушке с бабушкой, а потом показывать его соседским мальчикам и девочкам и смотреть, как те будут удивляться и перешептываться. Девочке тоже хотелось показать его одной своей подружке и больше никому, потому что тогда бы у неё была настоящая тайна про Существо.

В общем, шли они по дороге теперь понурые и не разговаривали друг с другом, потому что грустно. Вдруг раздался громкий лай. Они оглянулись и увидели, как по дороге вслед за ними бежит большой лохматый пёс. Вид у него был такой, будто он этих детей знает уже сто лет!

А на самом деле дети видели его в первый раз и потому растерялись. И вдруг пёс заговорил счастливым человеческим голосом:

— Друзья мои! Неужели вы меня не узнали? Это же я — ваше Существо! Когда вы ушли, мне сразу стало скучно с бабочками, потому что без вас я уже не могу, вы первые рассказали мне обо всём вокруг, вы играли со мной, вы заботились обо мне, ну, как я без вас теперь?.

Дети обрадовались, обняли пса и дали ему имя — Дружок, потому что Существо оказалось очень добрым. Больше они не расставались. Никогда.

Жил–был царь–государь Султаныч. И было у него три дочери. Старшую звали Вообще, среднюю — Крайне, а младшенькую — Очень. А самым младшим был у него сын–красавец — розовые щечки, Чуток назывался. Ещё была у них мама–царица. Очень суровая женщина. Звали её Тритатуськи — Тритата. Как зыркнет глазищами: считай — пропал. Так, правда, один Султаныч про неё сказывал. Народ не верил, но соглашался с правителем. Надо же его поддержать, посочувствовать, пожалеть, прислать Иногда. Так богатыря народного величали. Только Иногда соберется на помощь царю, как тот уже сам навстречу бежит, руками машет, палец ко рту прикладывает и озирается: мол, спасибо, не надо, своя семья — разберёмся. На самом деле Тритатуська его не трогала, просто Султанычу ужасно нравилось, когда его жалеют, сердобольничают.

Выросли дочери, надо замуж выдавать, а то неудобно как–то. Ну, женихов на дармовщинку — на приданое только свистни, тут же наскачет целая туча — тунеядцев. А что давать? О чём не подумай — всего жалко. Трудом доставалось, по наследству. Всю жизнь копил. И начал Султаныч чахнуть над златом, как положено. Совсем разболелся.

Доченьки жалеют его, говорят:

— Ну его — это самое замуж, не пойдём никуда. Будем папеньку жалеть да маменьку радовать.

Но родители не обрадовались.

— Лучше своих внуков кормить, чем чужие придут, когда мы все помре от старости, — так и сказали.

Задумались девчата: как бы замуж выйти подешевле? Народ узнал про их печали, хмыкнул, но помогать не стал. У всех женихи есть. Тут палка о двух концах: сейчас подскажешь, а потом, если что, сам же с носом и останешься.

Очень влюбчивая была. Книжек–романов начиталась и чувствует: сейчас влюбится. Вот так сильно чувствует, что уже дальше некуда. А тут Иногда мимо проезжает на коне богатырском, родители его в магазин отправили, за хлебом. Велели, чтоб никуда не сворачивал, не ровен час.

— Иногда! Иди ко мне, милый! — кричит ему Очень из терема.

Тот как услыхал, так припустил вскачь пуще прежнего: родители ж не велели, да и магазин вот–вот закроется, время позднее.

Очень видит, что молодой человек спасается от неё бегством, нет, чтобы сразу его разлюбить, так ещё больше полюбила. Вот как любовь зла! Рыдает она, мучается и любит его, и любит. Забилась в угол, в темноту, любит и плачет потихоньку.

Вызнали сестрицы про её беду. Крайне злая ходит. Вообще — не узнать! Но про сестрицыну тайну сердечную родителям ничего не сказали. А материнское сердце не обманешь. Вызывает Тритатуська — Тритата царя к себе в зал приёмов. Султаныч сразу явился. Без опозданий.

— А слышал ли ты, отец родной, что с твоими дочерьми творится? Крайне злая ходит. Вообще не узнать. Очень с лица сошла. А всё из–за тебя!

Раскаялся царь, упал в ноги, сказал, что во всём признаётся заранее и готов выдать сообщников. Главное, чтоб ему объяснили, что же случилось. А уж он не подведёт, непременно заучит наизусть всю свою вину.

Не выдержала царица, рассмеялась над простофилюшкой. Простила. И говорит:

— Повадился к нашей младшей дочери соседский богатырь Иногда. Влюбил её в себя и мучает теперь книжками–романами. Она не хочет читать, а он требует, грозит бросить её, несчастную.

Как рассвирепел царь–государь! Как собрал войско! Так и пошёл войной к соседскому дому! Явился туда, в дверь позвонил и кричит:

— Выходи, Иногда, на битву! Пробил твой звёздный час! Выходи, позорник! Я всё своё войско с собой привёл! Не отвертишься.

Слышит царь: вроде проснулись в доме, шебуршатся. Выглянул заспанный Иногда в окошко и хлеб–соль протягивает: