Софья Прокофьева - Сказка о ветре в безветренный день

— Ну вот видишь, сыночек, а ты топал ногами и кричал на своего папочку! — сказал Цеблион. Он протянул руку, но не решился погладить сына по голове. — Мы сейчас очень просто поймаем твоего негритёнка. Мы возьмём большой ящик и напишем на нём золотыми буквами: «Этот ящик отправляется в Страну Весёлых Тружеников. Каждый человек, который сядет в этот ящик, без всяких хлопот попадёт в Страну Весёлых Тружеников. Последний ящик. Больше таких не будет. Торопитесь, а то потом будете реветь всю жизнь». Негритёнок, конечно, прибежит и сядет в этот ящик!

— Ну и дурак ты, папка! — со слезами в голосе сказал Цеблионок. — А вдруг он не умеет читать? Ты вот учил меня, учил, а я ведь не научился! А его и совсем не учили читать. Как же он прочтёт?

— Ах ты мой умница! — сказал Цеблион. — Всегда знал, что у тебя золотая головка. Тогда мы сделаем вот так. Ты, Нафталин, и ты, Кислые Щи, встанете по обе стороны ящика и будете кричать все эти слова без передышки. Только это надо кричать добрыми голосами и с большим чувством, чтобы мальчишка вам поверил. А когда он залезет в ящик, тогда… В это время дверь распахнулась и в комнату вбежал Скипидар.

— Принцесса, уф, сказала, что высечет нас крапивой! — закричал он.

— Что?! — Цеблион так вытаращил глаза, что всем показалось, что его глаза сейчас упадут на пол. — Крапивой?! Где? Когда она это сказала?

— А вот когда она постучала, а мы с Керосином не сразу открыли дверь… А она рассердилась… Вас, говорит, крапивой…

— Что?! Вы её впустили во дворец?..

Дверь в комнату снова открылась. Громко топая, вбежал ещё один невидимый стражник.

— Принцесса, уф, в Белую башню, уф, побежала через две ступеньки!..

— Что?! Через две ступеньки? Не может быть! — закричал Цеблион, хватаясь за сердце.

За окном появилась огромная разноцветная голова. Она завертела глазами.

Нос у неё оторвался и полетел куда-то в сторону. Потом вся она рассыпалась. Во все стороны полетели звёзды. Это был фейерверк. Во дворце начинался бал.

В главном зале дворца слуги зажгли множество свечей. Дрожа и сияя, они отражались в паркете, который утром так хорошо натёр Щётка.

Двери поминутно открывались и закрывались В зал входили всё новые и новые невидимки.

Придворные здоровались.

— А, это вы?

— Да, это я! А это вы?

На балконе невидимые музыканты настраивали свои инструменты.

— Что это за жизнь, — жаловалась скрипка. — Разве это настоящая музыка? Одни военные марши. Или возьмите любимую песенку нашего короля:

Где мелодия? Где благородство линий?

— И денег не платят, — вздохнула старая труба. Труба позеленела от времени и была похожа на огромную улитку. — Я уже целый год хожу без рубашки.

— Подумаешь, без рубашки, — грустно сказал контрабас. — Я хожу без… Ну, в общем, я кутаюсь в одеяло. А дети у меня уже два года не ходят в школу. Мне нечем заплатить за них директору школы. Я укладываю их спать в футляр от контрабаса. А если они просят есть, я шлёпаю их смычком. На ночь я закрываю футляр, чтобы им было теплее…

— Тише! Тише!—зашипел невидимый дирижёр. — Идёт король! Как только я скажу: «Раз-два-три!» — сейчас же начинайте. Учтите: я поднимаю палочку! Раз-два-три!

Раскрылись высокие двери в глубине зала. Оркестр заиграл, а все придворные громко запели:

Песня была очень длинная. Она состояла из двадцати куплетов, причём каждый куплет повторялся по три раза. Король всегда слушал её до конца, а иногда даже приказывал повторить некоторые особенно любимые места.

Но на этот раз король на пятнадцатом куплете велел всем замолчать. Оркестр спутался. В последний раз квакнул фагот, звуки разъехались в разные стороны. Придворные, толкая друг друга, окружили короля.

— Мои дорогие, невидимые подданные! — торжественно начал король. — Сегодня большой день! Я хочу поздравить вас с новыми колпаками! Мой Хранитель Запахов по моему приказу уже приготовил невидимую жидкость. Братья-ткачи делают новый станок. Двадцать три королевских портных, вдев нитки в иголки, уже ждут эту материю, чтобы начать шить новые колпаки!

— Ура! — закричали придворные.

— Скоро мы начнём войну!!! — рявкнул Министр Войны. — Весёлые Труженики перестанут быть весёлыми!!! Они станут грустными!!! Они станут нашими рабами!!!

— Ох! — печально сказала труба.

Невидимый трубач сказал «ох!» совсем тихо. Но он не рассчитал и сказал «ох!» прямо в трубу. Получилось очень громкое «ох!». Как будто охнул сразу весь зал.

— Мерзавец! — прошипел капитан невидимых стражников. — Тебя подослали к нам Весёлые Труженики. Но я покажу тебе, как охать по поводу нашей будущей войны!

— Я нечаянно!

— Мы это выясним! Забрать его!

В зал вошли служанки с подносами. Они все были хорошенькими или в крайнем случае очень миленькими. На подносах горой были навалены разные вкусные вещи.

Невидимые придворные стали хватать с подносов конфеты и пирожные. Они не старались есть красиво. Они чавкали и засовывали в рот целиком большие пирожные и куски сладкого пирога. Они с треском разгрызали орехи. Можно было подумать, что в зале началась перестрелка. На пол летели клочья крема, бумажки от конфет и ореховая скорлупа.

Служанки испуганно моргали длиннющими ресницами, глядя на свои опустевшие подносы. На подносах остались только следы грязных пальцев.

Цеблионок отошёл в угол.

В одной руке он держал пломбир в вафельном стаканчике, а в другой свечку. Он откусывал кусок мороженого, а потом грел свой огромный нос над свечкой.

Дирижёр что-то зарычал и постучал палочкой. Музыканты заиграли вальс.

С балкона им был виден пустой зал.

На полу шевелились бумажки от конфет, а куски пирожных превращались в крошки под ногами танцующих.

— Простите, красавица, вы кажется пахнете земляникой? Разрешите пригласить вас на вальс!

— Отстань, дурак! Я — Министр Чистого Белья. Я пахну земляничным мылом. Мне самому нужна дама, чтобы танцевать!

— Не пихайтесь, пожалуйста!

— Сколько у вас ног? Вы что, сороконожка, что ли?

— Уберите ваши локти!

— Куда я их уберу?

— Ваши локти. Куда хотите, туда и убирайте.

— Ля-ля-ля! Какой миленький вальсик!

Вдруг все замерли.