Елена Нестерова - Сказки для тех, кто верит в Фей

Долетел хорошо! Не волнуйтесь! Ваш Снеговик.

А ещё через месяц, в первый день весны, пришло настоящее письмо:

Здравствуй, мой дорогой друг Саша!

У меня всё хорошо! Я живу на Северном полюсе с Глебом Степановым. Мы с ним друзья! Я ему помогаю температуру мерить и пробы снега брать.

А ещё у меня есть друг – Умка, он белый медведь. Я его мороженым кормлю, а он за мной по пятам ходит, как привязанный.

Твой Снеговик.

Вот такое было письмо.

Саша со Снеговиком переписываются и по сей день.

В разлуке их дружба только окрепла.

Снеговик прочитал много умных книг и стал настоящим профессором полярных наук, а мальчик Саша вырос и стал настоящим волшебником. Одним из тех, про которых я рассказывала в начале нашей истории.

Саша стал историком и археологом. Он сделал массу открытий и расшифровал множество таинственных надписей.

Волшебную дощечку Саша хранит очень бережно, но уже решил, что, когда у него родится внук, а он обязательно родится, он подарит её ему.

– Хватит ныть – на жалость давить! И не уговаривай меня, всё равно не останусь! Сказала, что ухожу, – значит ухожу, Ёжки-поварёшки.

С этими словами Баба Яга взвалила на плечи нехитрые пожитки и пошла в сторону железной дороги.

У-у-у! – гудели поезда.

– Иду, иду, милые, иду, иду, касатики, шептала – себе под нос Баба Яга, идя через непролазный лес к новой, цивилизованной жизни.

Стоп!

Вы думаете, что эта сказка про Бабу Ягу?

А вот и нет!

Эта правдивая история про ту, которая осталась в лесу одна-одинёшенька, без любви и ласки, брошенная и покинутая, – про Избушку на курьих ножках.

За неделю до этих событий Баба Яга день-деньской ныла и хныкала, жалуясь всему лесу на своё никчёмное житьё, без должного комфорта и пенсионного обеспечения:

– Все волшебные существа давным-давно живут как белые люди, а я – как рабыня в грязи пропадаю.

Вот тётка моя, Зараза Путятьевна, будь она неладна, живёт в шикарных двухкомнатных апартаментах на первом этаже прекраснейшего дома на окраине городка Загибулинска.

Вода в кране, заметь, Избушечка, даже горячая, хоть мухоморы заваривай.

И печку топить не надобно, и дрова колоть, и руки ломать. Вместо печки – батареи.

Тётка говорит, на гармонь похожи, спать на них неудобно, спину ломит, но зато дровишки им без надобности. Тепло в квартире и день и ночь, а для старого человека это ох как важно.

Да к тому же в каждом доме по телефону. Не надо через весь лес ковылять, чтобы Лешему сказать, что он чучело облезлое. Взял телефон, набрал номер – и «алё»…

Но больше всего Баба Яга мечтала иметь телевизор.

Раньше-то как было? Кинешь молодильное яблочко на тарелочку с золотой каёмочкой – вот тебе и кино по просьбам телезрителей, но постепенно и яблочки молодильные переродились, и тарелки все побились, вот и осталась старушка без новостей.

Ни сном ни духом! И не знает, что на белом свете творится…

Скукотища!

На болото пойдёшь – там Кикимора-сплетница, надоела до смерти. В чащу леса – там Леший плешь на голове проест своим нытьём, а дома – изба однобокая.

У всех избы как избы, а у Бабы Яги – одно наказание. Ноги куриные, а мозги, и того хуже, голубиные.

Эх, жаль, она того архитектора в прошлом тысячелетии слопала, надо было ещё подождать, может, чего и покрасивее построил бы да поудобнее.

Так ведь нет, взяла и съела…

Жёсткий, невкусный, а выхода другого не было, голод не тётка.

Времена тогда тяжёлые были, люди по лесам не шастали, всё по домам сидели, хозяйство от разбойников стерегли.

А в новых-то домах двери железные, их разбойникам не одолеть. Сидишь себе, как во дворце, под охраной и в ус не дуешь.

А в Избушке на курьих ножках дверь то и дело на улицу открывается. Сколько раз Яга ненароком из дома вываливалась и лоб себе расшибала…

– Ох, окаянная развалюха! – ругалась старушка. – Как ты мне надоела! Удобств никаких, только одни неприятности. Уйду я от тебя в город, так и знай!

И ушла!

Осталась Избушка одна-одинёшенька, без хозяйки. Хоть и ворчливая была Яга, а всё же в доме порядок был.

А теперь что? Скука смертная. Даже поругаться не с кем.

В доме тихо так, пусто, даже мыши шуршать перестали – из дома ушли куда глаза глядят. И то, правильно, чего в том доме делать, где еды нету.

Эх, права была Яга, никудышная она да никчёмная.

Никакого комфорта, одни огорчения.

Одна ценность – куриные ноги, да и те хромают.

Уже с десяток лет косит Избушка на левый бок. Вещи в доме всегда в кучу сваливаются, когда она крен даёт. Со всяким же бывает, то нога зачешется к дождю или снегу, то комар какой укусит, а старуха – всё недовольна.

Поставит, бывало, чашку на стол да тарелку с супом, а нога возьми и подкосись, так суп на полу, а чай в тарелке. И смех и грех.

Стены в паутине, оконца триста лет как немытые, старухе всё недосуг. Пол же последний раз ещё сестрица Алёнушка драила, когда за братцем Иванушкой к ним приходила. Вот умница была девчонка, после её визита порядок ещё сто лет в избе был. Полы сверкали, а печка не коптила.

А теперь вот ещё и крыша прохудилась…

Точь-в-точь как решето, хоть муку просеивай, да она и так сыплется, когда зимой снег идёт, а летом дождь как из ведра сквозь крышу протекает, через щели в полу наружу уходит, образуя под куриными ногами небольшое озерцо. Получается круговорот воды в природе.

А ещё этот, водопровод, тоже вещь непонятная…

Ну откуда вода в доме возьмётся, когда речушка течёт в паре километров от опушки, где Избушка стоит?

Ну вот как она в дом попасть может?

Не знаете?

Знаете?!

А вот Избушка не знала. Она всё думала и гадала, что за волшебная сила домой воду приносит и на ходу ещё и кипятит, чтобы эти дурацкие мухоморы заваривать.

И на что Яге сдались эти мухоморы?!

Мух в доме нет. На них у пауков и так запись с перекличкой на два года вперед.

Вот горюшки, в болоте три лягушки, что ж делать теперь?

Как жить в суровых условиях одиночества?