Тамара Крюкова - Чародейка с задней парты Сказочная повесть

Новый мир их опять удивил. Дворец оказался ночлежкой. В просторном помещении рядами стояли лавки, на которых прямо в одежде спали люди. У многих были сумки, чемоданы и саквояжи. По-видимому, все эти бедолаги тоже были бездомными и таскали скарб с собой.

Августа присмотрела местечко, где они с внучкой могли бы притулиться, но опасалась его занимать. С местными порядками было легко попасть впросак. Ну как их опять потащат к стражникам выяснять личности?

— Надо бы найти кого-нибудь из здешних начальников и получить разрешение, — сказала старенькая волшебница.

Как говорится, на ловца и зверь бежит. Не успела Августа это произнести, как увидела нужного человека.

Здоровенный детина шёл с уверенностью хозяина и толкал перед собой тележку. На груди у него красовался такой большой орден, что его было заметно издалека. Сразу видно, человек заслуженный. Августа обратилась к нему с почтением, которого в Сдвинутом мире не удостаивала даже коронованных особ:

— Прошу, не откажите в нашей просьбе. Окажите милость. Можно нам расположиться на ночёвку?

Грузчик окинул придурковатую старушенцию с ног до головы и без особого радушия буркнул:

— Место найдёте, садитесь.

— Но у нас нет денег, чтобы заплатить, — призналась Августа.

— Заплатить? — переспросил мужчина и в сердцах сказал: — Вот ведь народ! Приедут из глухомани и думают, что в Москве без денег чихнуть нельзя! Кто ж такие слухи про столицу распускает? На вокзале спи сколько хошь. На то и зал отдыха, — щедро разрешил он.

Вид у старушки был растерянный.

— Видать, издалека? — спросил «начальник».

— Издалека, — кивнула старушка. — Тут всё так странно. Я совсем растерялась. Просто не знаю, что делать.

При виде сухонькой, отчаявшейся старушки сердце грузчика дрогнуло. Он был не лишён чувства патриотизма к родному городу и хотел представить его с лучшей стороны.

— Ничего, мамаша. Сейчас я вам помогу. Устроим на ночлег в лучшем виде. Меня Николаич зовут.

— Августа, — представилась волшебница.

— Чудное имя, — усмехнулся грузчик. — Вещички ваши где?

— У нас ничего нет.

— Спёрли? — догадался Николаич. — Вот стервецы! У кого тащат! У немощной бабки с дитём. В милицию-то хоть сообщили? Я вас мигом до отделения провожу.

— Не надо. Нам бы лучше отдохнуть, — поспешно отказалась Августа.

— Щас сделаем. Залазь, бабка, на тележку, довезу с ветерком.

И тут путешественники убедились, что Николаич здесь в самом деле хозяин. Увидев скамейку, заваленную вещами, он растолкал спящего рядом мужчину.

— Гражданин! Вещички-то уберите. Сами спите, а людям не надо? Совести нет. Старушка стоит, еле на ногах держится, а он, понимаешь, разлёгся.

Заспанный гражданин стянул сумки на пол, освободив место для старушки с девочкой. Убедившись, что бабка устроена, Николаич удалился. Августа смотрела вслед благодетелю и думала, что в этом мире тоже есть тонкие, отзывчивые люди. Но самое главное — воздух здешнего края действовал на неё живительно. Уж на что Июлька егоза, и та умаялась, спит, как младенец. А она была полна бодрости и энергии.

Августа решила сходить на разведку. Не мешало ближе познакомиться с этим поистине удивительным миром, полным сюрпризов. Несмотря на отсутствие магии, время от времени неведомо откуда доносился голос и докладывал о прибытии или отправлении какой-то важной персоны по имени «поезд». Августа даже подумала, что неплохо бы ему представиться, но оказалось, поезд — это вроде обоза, где повозки цепляются друг за друга.

Захваченная азартом первооткрывателя Августа наблюдала за ночной жизнью вокзала. Она обошла залы ожидания, прошлась по перронам и не заметила, как забрела на запасные пути. Старушка уже хотела вернуться к спящей внучке, когда заметила возле товарняка Николаича. Он что-то живо обсуждал с тремя мужчинами, у двоих из которых были такие же ордена. Прежде она не подслушивала чужих разговоров, но в этом мире нужно было держать ухо востро. Августа прислушалась.

— Две тысячи и ни копейки меньше, — сказал высокий сутулый мужчина с орденом.

— Тут работы от силы на час. Покидать ящики в вагон, — заявил лысый в замшевой куртке.

— Вот сам и кидай. Пупки надрывать за триста рублей! Знаешь, санитарную норму? Тридцать два килограмма за место. А у тебя каждый ящик сколько весит?

— Хорошо, полторы. Деньги сразу плачу.

Впервые Августа видела в этом мире человека, готового платить деньги. Заворожённая открывающейся перспективой, старенькая волшебница засеменила через пути.

Николаич заметил старушку и с удивлением воскликнул:

— Мамаша, а ты чего здесь делаешь?

— Не спится, — посетовала Августа, подходя ближе.

— Тут пассажирам не место, — сказал Николаич.

Старушка ответила ему вежливой улыбкой и обратилась к лысому:

— Я вас правильно поняла? Вы платите за то, чтобы погрузить эти ящики в вагон, — Августа кивнула на внушительную гору коробов.

— А что? У меня все документы в порядке, — вскинулся лысый.

— Можно я вам помогу?

Реплика бабки вызвала у грузчиков бурное веселье, а лысый нервно сглотнул и сказал:

— Бабуля, я ценю ваш юмор, но мне не до смеха. Через два часа я нарвусь на неустойку.

Николаич сурово посмотрел на товарищей.

— Чего ржёте? Не видите, человек не в себе. Деньги и вещи украли, а кушать надо. Лучше б скинулись на кусок хлеба с колбасой.

Он достал бумажник и отмусолил полтинник — знай, мол, наших.

— Николаич, ты чё у нас, благотворительный фонд? Там по всему вокзалу, знаешь, сколько таких? — осклабился сутулый.

— Это ж не рвань какая. Приличный человек. Разбираться надо, — сказал Николаич.

Лысый встрял в разговор:

— Время идёт, — выразительно постучал он по циферблату часов.

Августа отодвинула руку с предложенным полтинником и с достоинством сказала:

— Спасибо, но я не могу всё время пользоваться вашей добротой. Я должна заработать эти деньги.

Она подхватила трёхпудовый ящик, перекинула его себе на плечи и потащила в вагон. Оторопевшие мужики смотрели, как миниатюрная, сухонькая старушка, подобно муравью, тащит ящик, в который можно было бы посадить её с головой. Николаич попробовал повторить фокус с закидыванием ящика на спину, крякнул и осел.

— Ящики, что ли, разные? — спросил он.

— Вроде одинаковые были, но кто его знает? — ответил лысый, который после увиденного не был уверен ни в чём.

Бабулька поставила ящик в вагон, вернулась за другим и с грацией балерины понесла его к составу. Если бы Николаич не пробовал перебросить этот самый ящик себе на плечи, он бы подумал, что это надувательство, вроде полой гири в цирке. Его мозг, не привыкший делать сложные, аналитические выводы, заклинило на одной мысли: этого не может быть.