Евгений Енин - Атака снизу

– Малыш, ты не мог понежнее кору отрывать? Она даже на вилку не накалывается.

– Тьфу! – Белочка выплюнула щепку. – Лучше бы веток наломал, с веток обгрызать вкуснее.

– Тоже мне, гурманы, – пробурчал Малыш, – идите в лес и грызите что хотите. Вместе с зайцами. Там зайцы голодные, злющие, вот такими глазами на меня смотрели, пока я берёзу ошкуривал, думал, побьют.

Белочка с Профессором представляли, как зайцы бьют Малыша и молча жевали. Кора скрипела на весь дом.

Толстый их спас. Схваченный подземными гномами, он так вырывался, что тем пришлось держать его вдвоём, ловить убегавших было некому. Вернее, уходивших. В красном дыму они не видели ладони вытянутой руки, и Профессор бросал вперёд камешки. Слышали щелчок камня о камень – шли в ту сторону. Не слышали, значит, камень улетел вниз, мимо моста. Так они доковыляли до галереи, там пошли быстрее, касаясь левыми руками стены, правыми держась друг за друга. Потом долго на ощупь искали привязанную Белочкой нитку. По ней добрались до подземного хода, показавшегося им родным. Если бы Белочка не прихватила с собой клубки шерсти, они бы там и остались.

– Малыш, как считаешь, сколько мы на коре продержимся? Белка, налей ещё чаю, – Профессор протянул кружку.

Чаем они называли то, что удалось намести в совок на кухонном полу.

Малыш, признанный эксперт в области гномьей истории, задумчиво пожевал белую плёнку, самое вкусное в берёзовой коре.

– Ну, когда были голодные годы, на берёзовой коре сидели до весны. Но не только. Тогда ещё у великанов иногда удавалось что-нибудь добыть. Мясо, главным образом.

– Добыть? Украсть? – фыркнула Белочка.

– Да как хочешь называй. Ты бы сейчас не украла?

Малыш с грохотом отодвинул от себя пустую тарелку. Есть берёзовую кору с тарелок, ножами и вилками их заставила Белочка, она сказала: чтобы совсем не одичали.

– Я бы, может, попросила.

– Тех, кто просил, великаны съедали. Те, кто молча тащил, семью кормили.

Профессор поправил гнилушку. Они привыкли к её свету и уже без испуга смотрели на зелёные лица друг друга.

– И всё-таки, хотел бы я знать, откуда взялись эти подземные гномы. А, Малыш, что думаешь?

– Апчхи!

Надышавшись красным дымом, они до сих пор чихали и кашляли.

– Будь здоров.

– Спасибо. Будешь тут…

Малыш шмыгнул носом.

– Я так думаю, они из-под земли не вышли.

– Как это? – не поняла Белочка.

– Ну, в нашей летописи, «Повести довременных лет», говориться: наши предки пряталась под землёй и в пещерах от великанов и великанских животных. А когда ушли жить сюда, поселились на поверхности. Да ты сама помнишь, мы это проходили!

– Мало ли что я помню, эти-то почему не вышли?

– Откуда я знаю? Не захотели. Или не смогли. Всё равно непонятно. Они же должны из-под земли выползать, за едой хотя бы.

– Ну, точно!

Профессор хлопнул рукой по столу, перевернул тарелку.

– Ой, извините. Я понял. Они менялись.

– А?

– Вся его летопись, – Профессор показал пальцем на Малыша, – одно и то же: «В лето сего года засеяны были десять грядок морковки, два поля картошки. На исходе лета сего же года, убраны были девять грядок морковки, полтора поля картошки».

– А куда ещё одна грядка и половина поля делись? – удивились Белочка.

– Сожрали, есть очень хотелось. Не перебивай. Мы, – Профессор обвёл рукой комнату, показывая на невидимых предков, – мы выращивали еду, вот наше занятие. А они, – он показал пальцем на пол, – что там делают?

– Копьями пихаются, что ещё?

Малыш потёр синяк на плече.

– Они что-то добывают. И это что-то меняют на еду. Приспособились они так.

– А у нас они рюкзак с брюквой на что поменяли? На три удара по башке?

– Ну, когда как получается. Им если не меняться, какой смысл добывать?

– А с кем они менялись?

Малыш внимательно посмотрел на Профессора. Тот вздохнул.

– Это я ещё не придумал.

Белочка собирала со стола посуду. В берёзовой коре есть один плюс: тарелки после неё мыть не надо, щепки сдул – и всё.

– Ты бы лучше придумал, фу, фу, фу, что мы будем есть. И что будем делать.

– На помощь звать, что же ещё.

Профессор потряс гнилушку, пытаясь добавить ей яркости. Гномы замолчали.

– Кого звать? – наконец спросил Малыш.

Белочка, собравшаяся отнести тарелки на кухню, со звоном поставила их обратно на стол.

– А всех, – Профессор положил гнилушку на место.

– Всех?

– Всех. Чего мелочиться? Гномов из Новой деревни. Великанов. Снежных гномов. Ну не справимся мы одни, понятно же.

Легко сказать: звать всех. А как? Сначала попробовали позвать снежных гномов. А заодно и великанов. Для чего вышли на улицу и покричали в ближайший сугроб. Снежные гномы, это вовсе не гномы, их так называли для понятности. Снежные гномы – это оживший снег, особая форма существования сугробов. Когда они путешествовали вместе с ними, стоило посмотреть на сугроб, как из него возникал снежный гном. Вернее, сугроб превращался в гнома. А если на том конце леса на снег падала сосновая иголка, снежные гномы, которые сами снег, это чувствовали. Сейчас они ушли вместе с великанами на далёкий-далёкий север, видимо, туда через снег не докричаться. Связь плохая.

Ещё можно позвать взрослых из Новой деревни. Но пока переселявшиеся гномы не нашли подходящее место, они две недели плутали по лесу. А Белочка с Малышом из Новой деревни до Старой то бежали, то летели, то их великаны тащили. Дорогу, конечно, не запомнили, знали только общее направление: подальше от горы, на которой раньше жил великан Дорб, ещё когда был диким. Задача: пойди туда, не знаю, куда, и при этом постарайся не умереть от голода.

– Нет, нет, у нас ничего не получится. Надо ждать весны. Тогда пойдём не по снегу. Траву хоть пожуём, – сказала Белочка, заранее скривившись.

– Не буду я сидеть и ждать.

Малыш вошёл в дверь с клубами морозного воздуха и бросил на пол снегоступы.

– Я домой. В Новую деревню.

– Не найдёшь ты её.

– А мне без разницы, где берёзы грызть, здесь или в лесу.

Если Малыш что-то вбивал себе в голову, выбить это из головы невозможно. Белочка пробовала. Два раза. Поленом. Не получилось.

– Я Толстого иду спасать. А ты сиди.

– Думаешь, я за Толстого не переживаю! Как ты можешь так говорить? – она задыхалась от возмущения.

– А я вот за Толстого как раз не очень переживаю.

Профессор сидел на полу и чинил поломанную в схватке великана и медведя лыжу.

– Я не удивлюсь, если его приведут сюда, будут плакать и просить забрать обратно. И брюквой ещё приплатят. Мешков сто. Но сидеть, – Профессор встал, – сил нет. Ладно. Делаем так. Малыш ищет Новую деревню. Я иду на север, к горе. По дороге зову снежных гномов. Там поближе, может, докричусь. А ты Белка, остаёшься здесь, и ждёшь, вдруг кто-нибудь сбежит из шахты.