Анна Ахматова - Тропинка 03-1998

Впрочем, зритель далёк от служебных страстей и неурядиц в цирке. Здесь он отдыхает и жадно берёт на арене всё, в чём крайне нуждается в жизни: “Кто бы мог предположить, — думает он о выступлении Да-Деша, — о таком обаянии, грации, лёгкости в самых обычных движениях. Мы же не подаём что-нибудь, а швыряем, не берём, а выхватываем. Спешим с рукопожатием, словно в живот двинуть собираемся”.

В антракте в артистическую комнату стучится пожилой человек. Лицо полно горести, в глазах и голосе — мольба:

— Сыночек у меня в степи руки отморозил. Деревенский я, издалека приехал. Покажи мне ещё раз, родимый, как всё делаешь ногами?..

Александр Александрович частенько вспоминает свое нелёгкое детство и факира То-Раму. Между прочим, тот говаривал: “Я выработал систему победы над собой и вообще не испытываю страданий, если не хочу их испытывать”. Кто знает, как сложилась бы судьба впечатлительного и обиженного грубыми людьми мальчугана, если бы в тот момент сострадательная учительница не указала ему на волевого человека. И, может быть, потому не только радовать зрителя своим мастерством, удивлять и изумлять эксцентричностью исполняемого, но и раскрывать перед ним безграничность человеческих способностей, вселять оптимизм даже в тех, кто оказался на грани отчаяния, — таков твёрдый девиз Сандро Да-Деша.

Репертуар меняется. Некоторое время даже брил на арене. Любого желающего из публики. Помахивая сверхострой опасной бритвой, демонстрировал высший класс парикмахерского искусства: чистота и тщательность работы, и никогда ни одного пореза.

И одновременно: смотри, зритель, на ловкость и смелость движений, учись и ты священнодействовать бритвой иль чем другим в своих занятиях.

А вот он уже лихой барабанщик, успевающий настукивать, набрякивать, названивать и заодно жонглировать своими палочками.

Он и весёлый плотник-столяр: пилит дощечки, строгает, сбивает гвоздями ящики.

Он и сказочный грум, подающий на раззолоченных подносах пития и яства своему надменному владыке.

...Очередное выступление сегодня, как всегда, прошло блестяще. Перестань же, Сандро, так часто и жадно дышать. Сердце колотится, лицо вспотевшее, потемневшее. Выходил ведь на арену не одну тысячу раз. Нельзя ли поспокойнее? — Как видно, нельзя, и тот не актёр, кто не волнуется.

В домашней обстановке Александр Александрович бреется сам опасной и безопасной бритвами. Бреет других. Вдевает нитку в иголку, шьёт, сапожничает. Не раз рисовал в театрах декорации, сколачивая для них гигантские щиты и подрамники. Режет по дереву, гравирует на металле и пластмассе.

Однажды купил старенький “Москвич”. Два года в отпусках с утра до вечера возился с ним, меняя части, опиливая, притирая, шабря. Но автоинспекция водительских прав не даёт. Ездить приходится только с каким-нибудь шофёром: ему передаётся руль, если на горизонте замаячит автоинспектор или милиционер.

У Да-Деша при себе — набор инструментов. Подходит артист, с руками-ногами:

— Дорогой Сандро! Вот эта штучка от швейной машины подносилась. Расклепай её. У тебя золотые руки.

— Сандро, - жалуется немолодой иллюзионист, - в трёх городах показывал мастерам свои карманные часы. Импортные. Запасных деталей к ним нет. Ось маятника сломалась. В один голос говорят: выбрось. А они дарёные...

— Принеси, посмотрим.

Вскоре творец иллюзий почти каждому подносит под ухо свои отчётливо тикающие часы и восклицает:

— Идут! Сандро вручную, надфилем и брусочком, выточил ось маятника. Вот это часовщик. Невероятно!..

Зачастую тяжёлый физический недостаток, особенно врождённый, делает человека замкнутым и обозлённым. “Это нехорошая черта”, — говорит Александр Александрович. Сам он общительный, весёлый, любящий шутку и острое словцо. Уже в начале знакомства с ним вы души в нём не чаете. Он разговаривает с вами, как с давним другом. Доказывая своё, вы, сидя где-нибудь, размахиваете перед его носом руками, он тоже размахивает перед вашим, и только изредка вам приходит в голову, что делает он это ногами. Стоя друг перед другом, в азартном споре похлопываете его по плечу, он вас тоже похлопывает...

Пианист. Баха исполняет. Знаток языков: русского, турецкого, грузинского, немецкого, азербайджанского, армянского, греческого.

Несчастным себя никогда не считал. За пенсией не обращался. Небольшую, её назначили совсем недавно, когда на арене из-за чужого не убранного вовремя реквизита сломал себе ногу.

Лишись ноги, будет трудиться оставшейся: левой и правой владеет приблизительно одинаково. Останься без обеих ног, станет работать зубами, пишет и рисует которыми весьма уверенно; почерк не меняется.

— ДОЛОЙ ХАМСТВО! Долой свинство! — возмущался чем-то гневливый акробат Габешвили. Он обругал пожилую женщину из гардероба, дал затрещину пробегавшему парнишке униформисту. А это кто встал с осуждающим взглядом на его пути? Да-Деш? Как он посмел, презренный? Сейчас и он получит. Кулак занесён...

Габешвили — ловитор. Вниз головой на трапеции под куполом ловит за руки прыгунов с подкидной сетки, чтоб передать их дальше. Ловкость, но, главным образом, сила. И она имеется у Габешвили. И сетка принадлежит лично ему. Получает весьма и весьма солидную плату за амортизацию, но, жадный, требует ещё и ещё. Обращался в суд, подавал заявления председателю месткома, этому самому Да-Дешу, однако — безрезультатно. Сейчас Габешвили рассчитается за всё сполна, благо выпал случай.

Кулак занесён. Величиной он с хорошую тыквочку. От лица останется месиво. Удар!..

Но отчего так больно кулаку и сразу пухнет он? Почему дрожит стена и сыплется с неё штукатурка? Ах, вот что: Да-Деш отклонился в сторону, и удар пришёлся в стену. Ну, хорошо: на этот раз не увернётся. Кулак занесён. Но вдруг мелькнула нога Да-Деша. Раздался хлюпающий звук, и тупая боль сжала грудь Габешвили. Упал. Глубокий нокаут. Спрыснули водой. Помахали полотенцем. Очнулся. Встал. Вид побитой собаки. Деланная улыбка:

— Гы-гы-гы!..

Посрамлённый, Габешвили ушел из Грузинского цирка, а потом вообще оставил арену. Где-то страховым агентом подвизается.

Надобно отметить, что Да-Деш пускает в “ход” свои ноги лишь в исключительных случаях и только обороняясь.

Как-то во Владивостоке стояли американские корабли. Два дюжих подгулявших матроса нагло пристают к девушке. Сандро и его товарищ попросили их умерить пыл.

В ответ, сжав кулаки, с криком:

— Бокс! — янки кинулся на Да-Деша.

— Бокс! — сказал Да-Деш и коротким ударом снизу двинул в челюсть грубияну. Тот, кувыркаясь, полетел по откосу на мостовую, расположенную метра на полтора ниже тротуара. Но другой схватился с товарищем и уже теснит его к обрыву. Головой Сандро сбил и второго, тоже отправив вниз. Шум, свистки, постовые.