Георгий Бореев - Книга стихов «Орфей»

Креня крыло, кружит над лесом лето -
И плавя сосны всполохом огня,
Зовет, как мама: « Маленький, ну где ты?»
А может быть и, правда – нет меня?..

Мне пожаловалась рысь:
– Лошадь перешла на рысь!
От обиды и со зла
Я на лошадь перешла!

Чтоб стать Лужайке верным Лужем, –
Кормить цветы, дарить шмеля –
Я должен развестись был с Лужей,
Оставив Луже – тополя,
Оставив пеночку и пену
Осенних, в оспинах, дождей,
Коклюшный кашель из полена,
Где жил приятель-лицедей.
Еще я должен был ей зиму,
Нам загс сказал: «Делить низь-зя!»
И я остался без озимых,
Без лыж, без снега – без ферзя.
Но я и без ферзя играю:
Когда у вас на лужах лед -
Сверчкам и пчелкам вытираю,
Испачканный в варенье рот…

Мы с тобою спали-ели,
Как собаки спаниели.
Нам теперь опять охота –
На охоту…

Деревца зеленые потОпали,
Дружною толпою на юга.
Вместо них пришли кусты и тОполи,
Встали, словно желтые стога.
И висит звезда моя над пашнею,
Как давно созревшее зерно.
Говорю ей: «Падай!»
Только страшно ей,
Отвечает: «У тебя темно…
У тебя там масло, как положено,
Аннушка пролила под трамвай,
Облака из сливочных мороженных
Улетели на курортный рай.
А еще к тебе стучится веточкой
По ночам подружка – из берез,
В желтой продуваемой жилеточке
Для слез…»

Сквозь волшебный прибор Левенгука
Я увидел тебя, моя мука,
И писца, что писал в свой папирус,
Оказалось – он тоже был вирус.

В Землю хлещет, как из крана,
Бесконечная река —
Туча сеет океаны,
Листья, звезды, облака.
Дождь — счастливый, я — горячий,
Ты — холодная, как нос,
То ль смеешься, то ли плачешь,
То ль целуешься взасос!
Ливень хлопает в ладоши,
Пляшет, топает, гремит
И на туче заполошной
Поджигает динамит.
Что другого любишь — враки!
Захлестнуло нас волной,
Губы спелые, как маки,
Закружились надо мной!

Тоскует глина по рукам моим,
Грустят ладони по любовным чувствам,
И девушки летают, словно дым
Ольховый, над шедеврами искусства.
Я ухожу в Небесную купель,
Я не поддамся алчным искушеньям,
И чтоб достичь свою земную цель,
Я стану вновь туманом и мишенью…
Внизу, на переплав в Тартарары,
Летят со стоном роботы из глины,
Поют небесных ангелов хоры
Над вздыбленной и рухнувшей долиной.
Так Высший мир, поднявшись на ребро,
Сметает вниз полулюдей планеты.
Парят над бездной те, кто нес добро
И соткан был из творчества и света…

Одинаково непохожие,
Одинаково одинокие,
Мы проходим. Мы только прохожие –
Мы проходим уроки высокие.
Из миров мы проходим в мистерии,
Из страданий идем в сострадание,
Из идей, из метафор — в материи,
В дым камланий, шумы мироздания…
Под студеными космами Космоса,
Под гипнозами, гримами, гимнами —
Мы проходим без карты, без компаса:
Мы проходим любовь Невзаимную...
На планетах мы только прохожие.
Мы – не мы, мы – сомнамбулы Божии.
Мы проходим то мимо, то мимами
Сквозь немые умы свои мнимые.
Сквозь массовки, масонские ложи и –
В темень темечка, в тело прихожее
Одинаково непохожие,
Одинаково нелюбимые…

Отложи перо с бумагой, слышишь?
Пусть чисты тетради будут впредь,
И тогда все то, что не напишешь –
Никогда не сможет умереть!

Взлетают, как сороки, лужицы –
Несутся кони за дворы
К реке, где грозы глухо тужатся,
Рождая звездные миры.
Мальчишки с радостными лицами
Пригнулись к гривам – повезло! –
К ним горизонт летит Жар-птицею,
Креня багровое крыло.
И я вот так пронесся отроком
К реке, пылающей огнем.
Я управлял веселым окриком
Землей и небом, как конем.
Где конь мой мчался, как видение,
Задев на небе провода,
Там излучает вдохновение
Высоковольтная звезда.
И луч ее пронзает сердце мне.
И Сам Архангел пред зимой
Не воздух, а Сиянье Севера
Налил в воздушный замок мой!

Я принесу из чащи
От ворона перо
Чтоб мне писать им чаще
Про мудрое добро.
Еще я срежу вербу,
Подружке подарю,
Чтоб в ней окрепла вера
В весеннюю зарю.
Пусть веточка не знает,
Что сломана она –
Как фея расцветает
У зимнего окна…

В золоченой клетке парка
Рай земной деревьям создан,
Их подрезанные крылья
Не взлетают в небеса.
Не поют деревья песен,
Только нянчат в птичьих гнездах
Перебитые надежды,
Разоренные леса.
Вдруг из зарослей акаций
Звук ударил из гармошки.
Долгой нотою тягучей
Щебетал и плакал звук…
И скульптурная Венера
Ожила – и по дорожке
Убежала в рощу сосен,
Отбиваться там от рук…

Еще закаты алой бражкой
Прелестных фей сбивают с ног,
И бабочки в ночных рубашках
Еще летят «на огонек»,
А мне уже не скучно с тенью.
И тень моя поет о том,
Как кто-то бабочкам колени
Расцеловал горящим ртом.
И бабочки, дверями стукнув,
И руки вытянув вперед,
Ушли, как куколки, как куклы,
Уже бескрылые – в народ…
И кто-то, в куколок влюбленный,
Не замолив с утра грехи,
На крыльях полуобожженных
Слагает жгучие стихи…

Я знаю о смерти немного, поверьте,
Но памятник строю я много годов.
Ведь бюст украшает людей после смерти,
А женщин – до…

Дорога полотенцем белым
Лежит за домом – до небес.
На белом вышивает белок
Иголками сосновый лес.
Еще лес вышивает Солнце,
Как рыжий хлеб на рушнике;
Еще – село, что по оконца
Вросло в сугробы вдалеке.
А там, где снег не до окошек –
Двух снежных баб, еще – ребят;
В селе хвостами сытых кошек
Дымы над избами стоят.
Сосны зеленые иголки
На белом вышивают там,
Как три огромных серых волка
За мною скачут по пятам.
И как я падаю в канаву -
Летят за мною звери в снег;
Там я волкам за ухом правым
Чешу, шепчу им про коллег,
Которые дики и страшны –
Таким лишь в городе и жить,
Чтоб вечером ходить к Наташе
И губы о ладонь тушить…

Старушка на смешном носЕ
Исправно носит цифру семь.
Стоп, стоп! – не на носЕ – на нОсе
Старушка носит цифру восемь.
Стоп! – на носУ, а не на нОсе
Старушка наша носит осень.
Стоп, стоп! – не в осени, в очках
Пришла старушка,
И – в носках.