Тамара Крюкова - Потапов, к доске!

Женщины очень непостоянны.

Женька понял это на собственном опыте. В последние дни Лена Синицына, которая нравилась ему уже целый месяц, смотрела на него как на пустое место. Сначала Женька не придал этому значения и попробовал испытанные способы обратить на себя внимание: пулял в неё жёваной бумагой из трубки, дёргал за косу, но вместо того, чтобы в ответ стукнуть его книжкой или ещё как-нибудь по-человечески ответить на его душевные порывы, Синицына красноречиво повертела пальцем у виска и заявила:

— Дурак ты, Москвичёв. У тебя ума только на такие глупости хватает. Лучше бы делом занялся, как другие.

После этой тирады Женька понял, что у него есть соперник. Неспроста в последнее время Ленка то и дело трещала о Вадике Груздеве, с которым училась в музыкальной школе: что он талантливый и что будет учиться в консерватории. Стоило Женьке постичь истину, как он почувствовал непреодолимую неприязнь к юному дарованию. «Тоже мне, вундеркинд пузатый. Тюфяк занюханный», — сердито подумал Женька. По правде говоря, сам он тоже был далеко не культурист. Но он понял главное: для Синицыной важна слава, а не человек.

За обедом Женька включил стоящий на столе приёмник. Кухня заполнилась звуками фортепьянной музыки. «И дома покоя нет», — мрачно подумал Женька, выключил радио и тут из окна увидел, как Синицына с огромной нотной папкой прошествовала в музыкальную школу. Казалось, все только и думали о том, чтобы лишить Женьку душевного покоя.

Выход был один — прославиться. Женькино воображение заработало. Особенно ярко представилось, как Ленка раскается, что предпочла ему толстяка Вадика, и будет просить прощения, а он даже не посмотрит в её сторону. Женька так четко увидел сцену унижения Синицыной, будто это случилось наяву, но когда он попытался придумать хотя бы один способ стяжать себе славу, в голову ничего не приходило.

Пока Женька бился над этой нелёгкой задачей, ему на глаза попалась кипа рекламных проспектов и журналов, которые они с папой принесли с выставки компьютерной техники. Женька набрал всего, что давали. Он не слишком задумывался зачем, решив, что дома разберётся. Сейчас было самое время этим заняться. Женька бегло пролистывал буклеты, отбрасывая в сторону всё, где не было картинок и описаний игр. Просмотрев очередной журнал, он уже собирался отбросить его в кучу другого бумажного мусора, как вдруг его внимание привлекла подпись под статьёй: Евгений Москвичёв.

«Надо же, тёзка», — подумал Женька, и в этот самый момент на него снизошло озарение. Вот она — слава! План начал обретать реальные черты. Женька попытался вникнуть в статью, но ничего не поняв, решил, что это совсем не важно. Никто из класса и подавно не поймёт.

«Посмотрим, как Синицына запоёт, когда узнает, что я компьютерный гений», — с триумфом думал он. Чем больше Женька размышлял о задуманном, тем больше входил в роль. Наконец ему в самом деле стало казаться, будто именно он автор умных статей для научных журналов.

На следующий день Женька явился в школу и с глубокомысленным видом уселся на своё место. Прямо перед ним заманчиво маячила коса Синицыной, будто просила за неё дёрнуть, но Женька не поддался искушению. Он глубоко вздохнул, чтобы обратить внимание на свою задумчивость, но Ленка и ухом не повела.

— Вот проблема! — сказал Женька, словно размышляя вслух, и опять вздохнул.

— Что ты там бормочешь? — обернувшись, спросила Синицына.

— Тебе не понять, — парировал Женька.

— Куда уж нам, серым, — усмехнулась Ленка.

— Да уж, это не для средних умов. Разрабатываю новую антивирусную программу, — важно заявил Женька и, не удержавшись, добавил: — Это тебе не на пианино бренчать.

— Тоже мне программист. Кому нужна твоя программа! — презрительно фыркнула Ленка.

— Кому надо, тому и нужна. Мне для журнала заказали, — как бы невзначай сказал Женька.

— Трепло, — бросила Ленка.

— В своём отечестве пророка нет, — изрёк Женька.

— У тебя что, с головой не всё в порядке?

— Гениальность — это разновидность сумасшествия, — продолжал он сыпать афоризмами.

— Точно больной, — покачала головой Синицына.

На большой перемене, когда все ринулись из класса в буфет, Женька достал компьютерный журнал и углубился в созерцание страницы.

— О, журнальчик! Клёво! Что это? — увидев яркую обложку, заинтересовался пробегавший мимо Петухов.

Женька даже не успел рта раскрыть, как Синицына выпалила:

— Выпендривается.

— Про Билла Гейтса, наверное, тоже говорили, выпендривается, — заметил Женька.

— Это кто такой? Бас-гитарист, что ли? — спросил Петухов.

— Темнота ты, Петух! Это создатель Ай Би Эм, — с видом превосходства просветил его Женька.

— Ага, и наш Москвичёв — тоже компьютерный гений, — язвительно произнесла Синицына.

И тут её взгляд упал на журнал, который Женька предусмотрительно открыл на нужной странице. Синицына увидела Женькину фамилию, напечатанную крупными жирными буквами, и глаза у неё полезли на лоб.

— Так это правда? — пролепетала она.

Женька понял, что настал момент его триумфа, и со скромностью, свойственной гениям, молча пожал плечами.

В это время в разговор встряла Майка, которую по праву считали местным бюро новостей. При виде подписи под статьей её тоже охватил столбняк, но она довольно быстро пришла в себя и закричала:

— Ребята, смотрите! Москвичёва в журнале напечатали!

Все, кто на этот момент не успел убежать на штурм буфета, тотчас ринулись изучать подпись под статьей, потому что из всей статьи это было самое понятное место.

— Пойдёмте покажем Николаю Александровичу, — с энтузиазмом предложила Майка.

Женька понял, что слава таит в себе подводные камни. Он вовсе не жаждал встречи с учителем информатики.

— Ты что, с ума сошла?! Я же засекреченный, — выпалил он первое, что пришло на ум.

— Как засекреченный? — ахнула Синицына.

— Очень просто. Про меня вообще никому говорить нельзя, потому что на меня охотятся. Я только вам открылся, — таинственным голосом поведал Женька.

— А кто за тобой охотится? — живо заинтересовалась Майка.