Любовь Тильман - Последние всплески

Она не щиплет травку,

«Муу-му» – не говорит,

А тронете за лапку,

Сейчас же улетит.

Словно маленький букет,

Лета ласковый привет,

Белопенно, у окна,

Распустилась бузина.

По утрам блестит росой,

Пахнет мёдом в тихий зной.

На цветочках, насекомых…!

Не известных мне, знакомых…

Мушек, пчёлок, и жучков,

Клопиков, и мотыльков…!

Я соседству очень рад,

Взял свой фотоаппарат,

Засниму я для сестрички,

Лета яркие странички!

Солнечные Лучики вышли погулять.

Очень любит Солнышко с тучками играть,

Светит в каждой капельке жарким огоньком,

Капли согреваются, становясь парком.

Станет Белым Облачком Серенькая Тучка,

Полетит по ветру, помахав нам ручкой.

Где в лесу трава густая,

Поселилась птичья стая,

Мама, папа и утята,

Очень бойкие ребята.

Рассказать им о еде,

Утка их ведёт к воде.

Папа-селезень ныряет,

Детвору к себе сзывает:

«Гляньте, деточки, вот здесь

Много вкусной травки есть!».

Учатся нырять утята,

Поначалу трудновато,

Но потом развеселились,

Так ныряли, притомились…

В травке вся ватажка спит.

Только селезень следит,

Охраняет он свою,

Очень милую, семью.

Я сегодня, понарошку,

Был чуть-чуть соседской кошкой.

Притворился я немножко,

Помяукал под окошком.

А соседка, тётя Валя,

Мне поверила, смешная,

Угостила молоком

И вкуснейшим пирогом.

Отдохну я, а потом

Притворюсь соседским псом.

У сказок странный путь,

Попробуй, угадай-ка.

Жил был на свете Зайка,

По имени Незнайка.

Он лес свой знал, как дважды два!

Чем Вы удивлены?

В лесу и волк ведь, и сова,

Медведи и слоны…

В нём живности полным-полно.

Бояться их не грех.

Но Зайке было суждено

Не их бояться всех.

Он знал: как с ними в мире жить,

Как путать и петлять,

Любой кроссворд их мог решить,

Любой гамбит понять.

Чего ж боялся наш герой?

Вам ввек не угадать.

Боялся Мушки он простой.

Как от неё сбежать?

Закроешь дверь, она в окно,

А нет, так в дымоход…

Что сделал? – Приручил, давно.

Как? – Чай с ней вместе пьёт.

Сладчайший ароматный чай,

Так и сдружились, невзначай.

Я – женщина красивая! У меня только задница большая, а глазки хорошенькие, маленькие…

Грибники как сапёры, ошибаются только один раз.

Лучше сто раз сделать круглые глаза до того, чем один раз после.

Шёпот соседей мешает больше, чем громкий разговор, вследствие необходимости прислушиваться.

Проблемы и проблемки зубчиками забот цепляются друг за дружку, и так вращаются колёсики времени нашего каждодневья.

Отношение – функция положения: насколько радостно встречать по ночам возлюбленного, настолько же печально слушать, как супруг ночью встаёт, одевается и уходит…

Мои ноги не любят лежать и устают при ходьбе. Спина – не любит стоять и сидеть.

Руки не любят носить зонтик.

– Какая забота для головы.))

И виноград быстрей позеленел, чтоб поддержать красавицу-лисицу.

Пар – мягкий и податливый, но на него не обопрёшься, на стену можно опереться – но её не сдвинешь, а вода и расступится, и поддержит.

Из пластилина вылепишь всё, что подскажет тебе твоя фантазия, а дерево или камень, уведут тебя по своим структурам, и обогатят добавив их собственные формы.

По вечерам мужчины – львы и тигры, а утром тяготеют к равноправию.

Огород = ого род!

Яштали яштали, мыштали мыштали, тыштали тыштали…, а так ни до чего и не договорились. )))

Трихилые пальмы)))

Дорога – правнучка тропинки.

Ах, грусть – какое нежное чувство… Жаль, что и чувства облетают, словно листья с деревьев =)

За аскетизмом не всегда скрывается глубокая вера, иногда – язва желудка.

– Вночі люди сплять, а не порпаються у холодильнику…

– Так то Люди сплять, а Люби вночі у холодильнику порпаються …

Когда приводят в доказательство: «всегда шли рука к руке», – невольно всплывает перед глазами конвоир и пристёгнутый к нему наручниками, конвоируемый.

Дождь идёт из туч, но в тучах нет дождя, только туман…

Заплатить – поставить заплату за плату…

Признание вины – половина невиновности…

В этой части города Яффо я ещё не бывала, и увидев кафешку обрадовалась. Усталость и жара отбили аппетит, хотелось кофе с каким-нибудь вкусным пирожным. Но в ассортименте были только бурекасы и круасаны.

– Какой торт ты хотела? – допытывалась барменша.

И я, со своим примитивным знанием иврита, попыталась рассказать ей о корзиночках, заварных, безе… когда я дошла до наполеона, она прервала меня радостным возгласом:

– Да, да, есть! – только не здесь. – Тебе надо подняться на гору, а потом свернуть направо, и там есть наполеон и кофе.

Окрылённая я пошла в указанном направлении. Но чем круче поднималась улица, тем больше меня одолевали сомнения, мне казалось, что я знаю куда иду. И когда впереди над деревьями замаячил шпиль костёла, сомнения перешли в уверенность, что я двигаюсь к центральной площади старого города. Здесь было всего пару кафе и я хорошо знала, что ничего похожего на наполеон в их меню нет.

Выйдя к лестнице, ведущей на площадь, я невольно рассмеялась. И как я могла забыть?! У нижних ступенек стоял указатель музея археологических раскопок, в виде фигуры Наполеона. Барменша была права, здесь были и Наполеон и кофе.

В кухне полумрак, подсвеченный дисплеем компьютера. В раковине, в миске для мытья посуды, лежит маленькая ложечка. Протягиваю руку взять её. Рука скользит по гладкой поверхности. Не веря себе, ещё дважды пытаюсь взять ложечку, упираясь пальцами в плоскую поверхность дна. Секунду стою ошарашенная, затем начинаю смеяться, понимая секрет ложки. – Супруг положил мыться прозрачную тарелку.

Несколько раз подряд мы покупали у того же продавца прекрасную, золотисто-прозрачную от зрелости, хурму, лежащую среди отбракованных овощей и фруктов. Их спешат продать дешевле кондиционного товара, поскольку до следующего дня они уже могут не дотянуть.

Не увидев, в очередное посещение базара, отбракованной хурмы, я расстроилась, но, поскольку «надежда умирает последней», решила уточнить: