Валерий Гусев - Письмо дяде Холмсу

Дед Василий то взглянет с обидой на покрасневшие от холода голые пальцы, то посмотрит с укором на валенок, застрявший в железке, от которой, кстати, тянется к перилам длинная ржавая цепь.

Кое-что мне стало ясно. Наш маленький изобретательный злодей-фантаст устроил-таки обещанную «засаду». И, как обещал, без своего непосредственного в ней участия. Насторожил за дверью омшаника старый капкан, который разыскал в сарае, богатом всяким железным хламом. Капкан сработал. Поймал «жулика» - безобидного деда Васю. За одну ногу.

Дед не пострадал. Он вытащил ногу из валенка, и теперь теребил пим, крепко зажатый в стальных челюстях капкана.

И очень нам обрадовался. И стал объяснять свое нелепое положение.

– Я, всего делов-то, пчелок попроведовать пришел. Как мне Митрич наказывал. А оно вон как обернулось. - Дед Василий дернул валенок. - И кто ж его здесь насторожил? За какой надобностью? На какого зверя?

– Это Митёк, наверное, - поспешил Алешка. - Наверное, лисичка к нему повадилась. За пчелками.

– Оно вряд ли. - Дед подумал, покачал головой. - Лисичка, она в курятник норовит прошмыгнуть. Что ей в омшанике делать? Она пчелок не ест.

Я сбегал в сарай за отверткой, разжал капкан - дед выдернул валенок, пошарил в нем, вытащил скомканный носок, обулся, взялся за капкан.

– Энтот капкан не иначе Лешак настроил. Супротив меня.

– Какой Лешак? - спросил Алешка с понятным интересом. - Сосед ваш?

– Не, какой сосед? Сосед у меня Мишаня. А этот - лесной. Лохматый. - Дед потопал ногой - все ли в порядке. - Он на меня в обиде. Ведь я тоже однова капкан ставил. На лисичку. А Лешак, он не любит, когда его лесных жителей забижают. Вот и припомнил.

Наш маленький «Лешак» между тем внимательно слушал.

– А зачем же вы, сэр, лисичку забижали?

– Да баба попросила…

– Снежная? - Алешка распахнул глаза.

– Зачем - снежная? Моя собственная, жена то есть, Клавдия.

– Баба… - Алешка поиграл бровями. - А вот в Англии, сэр, баб нет. Там одни женщины. Им все место уступают.

– В Англии… Ты там бывал, что ли?

– Приходилось, - Алешка глазом не моргнул. - Учился там. В школедже.

– Ишь ты! Вона как! - Дед еще потопал ногой, все проверял - ладно ли валенок наделся. - Теперь - все, никаких капканов. Зверушек жалко. Как он меня цапнул…

Алешку все-таки немного терзала совесть. Хотя он, конечно, никогда бы на человека капкан не поставил. Разве что уж на самого плохого.

– Пойдемте, сэр, чай пить, - предложил он. - И вы нам про Лешака расскажете.

– И то! Оно куда лучше, чем в капкане сидеть.

За чаем Алешка вдруг вспомнил:

– А это ваша корова?

– Которая? Милка-то? Моя. По паспорту - Людмила Ильинична. Как наша продавщица.

– А зачем вы ее привели?

Дед отхлебнул с блюдца чай, причмокнул.

– А она у меня нежная. Боится одна дома оставаться.

Выяснилось: Клавдия забрала у него Буяна и укатила на нем в соседнее село, к подружке, к такой же вредной бабке («как есть - ведьма!»), а корова одна дома не может - домового боится.

Ну мы и попали! Лешаки, ведьмы, домовые… Эх, знать бы, что в самом ближайшем времени мы сами с ними столкнемся.

– … Ее, Милку-то, вредный Домовой напугал. Они ведь, домовые, как люди, тоже бывают добрые и злые. Нам из-за Клавдии вредный достался. Она ведь, Клавдия…

– Сэр, - не очень вежливо перебил деда Алешка, - давайте по порядку. Начнем все-таки с Лешака. А тетя Клавдия - на второе.

– Оно можно, всего делов-то. Лешак, он, значит, в лесу порядок наблюдает. И очень сердится, когда не по его делают. Особенно, если его гнездо разрушат. И тому разрушителю он самую свою вредность окажет. Сперва его по лесу закружит, а потом в его дом жить перейдет. И ну беспокоить! Кажную ночь по потолку шастает, спать не дает. А то как в трубу завоет! Или почнет вещами бросаться. Да ты, Леха, у деда Яшки спроси, ежели тебе интересно. У них в дому Лешак, почитай, с лета живет. Никак его Яшка не выведет. Даже жидкостью от клопов чердак забрызгал. Все без толку. Чихает Лешак, а не уходит. Сходи к Яшке, тут недалеко, версты полторы всего. Правда, через лес идтить надо. Ну да волки у нас не водятся. Хичников нет. Одни ведьмы да лешаки остались. Но лешак зимой неопасный, он всю зиму спит.

– Как медведь?

– Куда крепше! Мишку-то можно разбудить и из берлоги выманить, а Лешак до весны спит беспробудно…

Какая-то ерунда. Спит беспробудно… А чего ж он тогда по чердакам чихает?

– Главное дело, - увлекся дед своей лекцией, - гнездо его не нарушить…

– Он, что? - удивился Алешка. - С крыльями? На дереве гнездо вьет?

Дед меленько рассмеялся, будто от ветра стекло задребезжало.

– Гнездо, это я так называю. В дупле он зимует. Выберет дерево потолще и дупло побольше, натаскает в него листвы сухой, сенца для тепла и духа, зароется в них - и до весны, только похрапывает. Ты вот, Лех, как в лесу услышишь возле какого дерева храп, ну… такой, вроде как мышка попискивает или собака ворчит, бежи оттедова поскорее…

Во дает дед! Мышка попискивает или собака ворчит! Две большие разницы.

– Я этих лешаков, - сказал Алешка, - не боюсь. Разберусь я с ними. Где этот сэр Яков живет, в какой деревне?

– А в Шнурках, - спокойно ответил сэр Вася и отправил в рот еще одну ложку меда и прихлюпнул чайком с блюдечка.

– Что?! - Алешка даже вскочил. - А у него внучка есть? Астя!

Дед еще швыркнул чайку и помотал бородой:

– Не. Нет у него такой внучки. Настя есть. Асти нет. Медку-то подлей. Асти нет. Была Астя, но… - Дед опять головой покрутил. - Больше нету.

– Домовой съел?

Дед подребезжал своим хитрым смешком. И объяснил:

– Она, когда малая была, бывало спросят ее: «Как тебя звать?» - она и скажет: «Астя!» Так выговаривала. Но сейчас ее уже так не зовут. Настей зовут, по полному имени - Анастасией. Настя, стало быть, есть, а Асти, стало быть, больше нету.

Не слабо получается! Письмо «Ширлахомсу», рукопись Митька, рассказ сэра Васи - как все сошлось. Хоть сейчас запирай дом на все замки, становись на лыжи и беги… домой.

Это я так думал. А Лешка думал по-другому.

Когда мы вышли проводить деда Васю, на дворе уже сильно припекало солнышко. Снег под ногами стал мягким, не хрустел, как капуста. И воробьи весело чирикали. А ворон на березах не было, здорово их напугал Митёк своим «чохом».

– Ну, благодарствуйте, - сказал дед Вася. - Из капкана освободили, чайком побаловали - в самый раз пришлось, можно и не обедать. Пошли, Милка. - Он отвязал веревку от забора и не спеша пошел в деревню, корова за ним. - Подоить тебя пора, - бормотал дед. - Всего делов-то. А хозяйке твоей все некогда, вишь, укатила. Сродственник у ей объявился. Хотел было у нас пожить, да у нас ему тесно. Клавдия его к подружке пристроила. Чудной мужик ей в сродственники достался. Нелюдимый такой. Чуть что - в машине прячется. Ну Чурбак - он и есть чурбак. Не, - дед даже приостановился. - Не Чурбаков его фамилия. А как же? Черпаков, вот.