Валерий Гусев - Привидения на цыпочках

Скажу сразу, что в понедельник, прямо с утра, в школу заявился наш неутомимый прораб и привычно прошел к директору.

Ничего новенького - очередная жалоба на нас. Якобы кто-то сунул в какой-то рубильник какие-то пластиковые прокладки и обесточил тем самым три бетономешалки.

– Ну я, я это сделал! - вспылил директор. - Назло! В бессильной ярости! Так и доложи своему Кошкинду!

А стоял он в тот момент в дверях своего кабинета, и вся школа его слышала. А самое главное - его слышал наш Лешка, и тут же в его глазах засверкали хитренькие искорки. Он подошел к Никишову и что-то ему сказал. Тихонько так, многозначительно. Никишов кивнул в ответ и пошел по коридору.

Не знаю - зачем, но я двинулся за ним. Никишов попутно заглядывал во все классы и кабинеты - будто кого-то искал. И я догадался - кого. И догадался, где он найдет этого человека. Обогнал Никишова, когда он задержался в кабинете физики, и зашел в кабинет литературы.

Вообще-то, у него только название такое, а на деле обычный класс, только по стенам висят портреты великих писателей. И что удивительно - все они усатые и бородатые. Будто борода - признак таланта. И был здесь еще стенд с нашими работами. На нем Бонифаций разместил наиболее удачные наши сочинения. Моих сочинений там не было.

Стенд стоял не вплотную к стене, за ним очень удобно было спрятаться. Что я и сделал. «Тюфяк-тюфяк, а соображаешь», похвалил я сам себя.

Вскоре послышался знакомый стук каблучков и в кабинет вошла тетя Ира. Она положила на стол журнал, прикрыла форточку. И спросила:

– Что тебе?

Я чуть было не ответил: «Не ваше дело!» - но сообразил, что вопрос ее вовсе не ко мне обращен. А к Никишову, вошедшему вслед за тетей Ирой.

Сейчас я узнаю, что ему Лешка посоветовал.

– Ирина Серафимовна! - Никишов мастерски изображал волнение. И сомнение. - Я прямо не знаю, как и сказать-то. В общем, вы нам очень понравились. Вы не обижайтесь, что мы такие вредные. Мы - современные. Для нас нет авторитетов. Мы все подвергаем сомнению. Но вот ваши слова о стержне, о справедливости запали нам в душу.

«Кажется, он сейчас будет ей в любви признаваться», - подумал я. И мне стало неловко. Но у Никишова, оказалось, была другая цель.

– Приятно слышать, - покивала тетя Ира, - но я не совсем понимаю…

– Вы можете мне доверять, - сказал Серега. - Я вас просчитал, но не выдал. Вы тоже возмущены поганой стройкой и хотите войти в ряды «непримиримых». Этого требует ваш внутренний стержень.

– Хм, интересно, продолжай. Только поторопись, скоро звонок.

– Вы, наверное, подумали, что я член группы протеста, да? Я бы и рад, но мне нельзя. Я уже и так на особом счету у директора. Еще один проступок, и он меня уволит. То есть, я хотел сказать, выгонит из школы. Мне-то наплевать, а вот мой внутренний стержень изо всех сил не хочет огорчать моих родителей. Я не знаю всю группу, она тщательно законспирирована. Прямо какие-то подпольщики со стажем!

– С каким стажем? - удивилась тетя Ира.

– С подпольным, - шепнул Никишов, - с дореволюционным. - Тут он понял, что уж слишком заврался, и поспешил добавить: - Но я знаю их руководителей.

– И кто же они? - с затаенным вздохом спросила тетя Ира.

– Это… наш директор и наш участковый.

Немая сцена. Мертвая тишина.

– Ну, Никишов, ты фантазер!

– Ничего не фантазер, - горячо зашептал Никишов. - Наш директор не всегда командовал полком, в молодости он был разведчиком. А наш участковый служил у него в полку. Два солдатских сапога - одна пара. Я сам слышал, как директор говорил милиционеру: «Я этого так не оставлю. Слово офицера!» Да и прорабу он сегодня сгоряча признался. А один наш ученик, Дима Оболенский, видел, как однажды темной ночью наш директор перелезал через забор на стройку.

– Вот, значит, как… - задумчиво проговорила тетя Ира. - Я учту…

Тут зазвенел звонок, в класс хлынула толпа, и я незаметно с ней смешался. И весь урок думал только о том, что натворили Лешка с Серегой. Здорово они ее подставили. Впрочем, так ей и надо. Шпионов надо разоблачать и наказывать. Одна только мысль немного меня тревожила - а не подставили ли они еще и директора?

Но, как стало позже известно, все обошлось. Обошлось так, что Ирина Серафимовна пробкой вылетела из фирмы - за утрату доверия.

Вот как это было.

Тетя Ира примчалась к Кошкинду и восторженно сообщила:

– Я все выяснила, Василь Василич! Диверсантами руководит… Кто бы вы думали? Сам директор школы! И сам через забор перелезает. По ночам.

Кошкинд как-то странно посмотрел на нее и задал странный вопрос:

– Ирка, а ты училась в этой школе?

– Нет, с чего вы взяли? - удивилась тетя Ира.

– Тогда я тебя не пойму.

– И я вас тоже, - она немного струхнула.

– Насчет директора - это, конечно, глупость. Или хитрость с твоей стороны. Но тоже глупая. Я с тобой так вежливо разговариваю только потому, что тебя в мою фирму устроил твой папа. Упросил меня в память о прежней дружбе. - И тут он строго и неожиданно спросил: - Зачем ты ходила на стройку? Как раз тогда, когда там был выведен из строя рубильник?

– Я? По просьбе директора.

– Он тебя попросил, - зловеще усмехнулся Кошкинд, - испортить рубильник? Он не успел это сделать ночью?

– Нет, что вы! Он попросил, чтобы я принесла немного арматуры - мешки с листьями завязывать.

Кошкинд расхохотался во все горло. От его смеха тетя Ира покрылась мурашками.

– Ты дура! - грубо и прямо сказал он. - Ты даже соврать толком не умеешь. Тебе не место среди нас. Иди на стройку. И завязывай там мешки арматурой!

Да, стальной арматурой, толщиной в палец, пластиковые мешки с листьями не завязывают…

Меня немного обижало, что Алешка так сблизился с Никишовым. Все-таки я ему брат, а не Серега. Но я терпел - понимал, что этого требует наше общее дело.

И оно стало вдруг двигаться вперед с огромным ускорением. Особенно после того, как папа вернулся из Англии.

Конечно, он привез нам всякие сувениры. Маме - духи, а нам с Алешкой коллекцию крохотных старинных пистолетов.

Мама понюхала флакончик, улыбнулась и спросила:

– А крем для рук? Забыл?

Алешка повертел коробочку с пистолетами, сказал: «Спасибо, папочка» и спросил:

– А покрупнее пистолетов в Англии не было?

– На вас не угодишь, - обиделся папа. - У меня там ни минуты не было свободной. Купил, что под руку подвернулось.

– Чудные духи, - сказала мама.

– Очаровательные пистолетики, - сказал Алешка.

– А как ты съездил? - спросила мама. - Разобрался с украденными документами?

– Ты же знаешь англичан. Пишется Ливерпуль, а произносится Манчестер. Вот так они и вспоминали фамилию подозреваемого. У вас, говорят, в России очень трудные фамилии.

– У нас и жизнь нелегкая, - вздохнула мама.

– В общем, вспоминали, вспоминали, а потом доложили - его фамилия… Как ты думаешь?