Виктор Астафьев - 13 черных кошек и другие истории

На обратном пути к палатке мы неожиданно наткнулись на небольшое озеро, скрытое от глаз в траве. Было слышно, как в воде играет рыба.

Вечером мы с Белкой отправились на рыбную ловлю.

Берега озера оказались болотистыми. Я все озеро обошел, но никак не мог подобраться к воде, чтобы закинуть леску, пытался пройти через болотину бродом, но через два-три шага так засосало ноги, что я с трудом освободился от тины. Дальше пробираться было рискованно.

Я сел недалеко от озера на травку, а Белка пустилась шнырять в камышах.

«Близок локоть, да не укусишь! — с огорчением думал я. — Надо делать «выхода», а из чего сделаешь, когда деревьев нет?» Вдруг послышался жалобный вой Белки. Подал голос:

— Белка! Назад!

Собака еще жалобней завыла. Затем в камышах послышались возня, ворчанье, приглушенный лай.

«Со зверем борется», — подумал я и поспешил собаке на выручку.

Через просвет в камыше увидел я у самой воды сырую кочку, на ней деревянный обрубок, а рядом Белку. Она билась и визжала. Задняя лапа ее была захвачена стальным капканом.

До кочки метра полтора, а добраться невозможно — мешала зыбучая трясина. Я смерил глубину удилищем и дна не достал.

Что же делать? Если немедленно не освободить собаку, она лапы лишится, а то и совсем погибнет у меня на глазах. Но чтобы забраться на кочку, надо иметь жердь, кол, а где это взять?

«Палатка! — вспомнил я. — Она ведь на кольях стоит, большая, колья длинные». Я побежал к лагерю. Бросил удилище, корзинку, снял ватник.

Скорей, скорей! Вот и палатка. Когда отвязывал от заднего кола веревку, у меня дрожали руки, перед глазами стояла несчастная Белка. Я перерезал веревку ножом и выдернул кол. Палатка опустилась.

Не обращая внимания на угрожающие крики шофера Валентина, отдыхавшего в палатке, я освободил и передний кол. Побежал к озеру.

Обессиленная собака глядела на меня тусклым взглядом и уже не скулила. Я быстро перебросил колья на кочку, перебрался к Белке, освободил ее из капкана и бережно понес на сухое место. Прибежал Валентин.

— Что за шутки! Зачем палатку уронил?

— Белка в капкан попала! — объяснил я Валентину.

На границе Хакасской автономной области есть большое озеро Белое. По нему плавают камышовые острова. На них гнездятся и выводят птенцов тысячи разных птиц. Нежно крякая, плавают утки, низко над водой со свистом носятся сизые селезни, с характерным курлыканьем перелетают через озеро журавли, кричат кулики, гуси, чайки, гагары и другие водоплавающие, которым нет числа.

Крупная рыба прячется от птичьего гама на двадцатиметровую глубину. На удочку с берега ловится мелочь: чебак, окуньки. Последние берут только на земляного червя, а доставать его около озера очень трудно, так как прожорливые птицы уничтожают всех жучков и червячков.

Железной лопатой я «перепахал» десятки кочек на болоте и нашел только до пятка красных червей.

Нас с Белкой утро застало на озере. Я удил рыбу, а она бегала по берегу, отгоняя от него плавающих чирков. Увидит стайку у прибрежной травы, со всех ног туда несется. Утки отплывают, Белка бросается в воду — и за ними, а они — в камыши. Сконфуженная охотница вылезает на берег, отряхивается — во все стороны брызги летят. Замечает другую стайку — и сломя голову за ними!

Я поймал окунька и переменил насадку. Поднялось горячее солнце и стало бить прямо в лицо. Чтобы не испортились червяки, я жестяную банку с ними спрятал за себя, в тень, и продолжал наблюдать за поплавком. Вот он дрогнул и медленно пошел в сторону. Левой рукой я взял удилище, а правой, не оборачиваясь, стал доставать из банки червяка. Вдруг кто-то как стукнет по руке! Да так больно, что я с криком отдернул ее от банки, а из левой удилище отпустил. Клюнувшая рыба — должно быть, была крупная — оттащила удилище от берега и потянула в камыши.

Я быстро повернулся, чтобы узнать, кто же так больно дерется. Над банкой стояла и шипела длинноносая птица. Я поднял банку, а в ней ни одного червяка. Вместо того, чтобы улететь, разбойный кулик повел на меня атаку. К месту боя прибежала собака.

Кулик грозно встретил нового врага. Он устрашающе распушил перья и цапнул собаку между глаз. Та с перепугу сунулась мне под ноги, а кулик убежал в болото.

Вдали от берега, как поплавок, маячил кончик удилища. Я хотел сплавать за ним, да не успел — рыба утащила его в камыши. Я с горечью проговорил:

— Эх, Белка, Белка! Окунь у нас удилище спер, кулик червей сожрал, перепугал нас с тобой до полусмерти, побил. Плохими мы с тобой стали рыбаками.

Мы никогда не прятали ни молотки, ни топоры, ни посуду. Спокойно оставляли на ночь котлы. На веревках сушились белье, ватники. Когда же выбрались к населенным местам, беспечно относиться к имуществу стало уже нельзя. В одной из деревень потерялся топор, у шофера стащили никелированную мыльницу, которой он очень дорожил, у меня пропала с веревки выстиранная майка.

Приехали мы в поселок, на станцию Кемчуг. Молодежь разошлась кто куда. У палатки остался я с Белкой.

Вечером ко мне заглянул один из местных старичков. Поздоровался и говорит:

— Надо бы от входа-то подальше переложить шурум-бурум.

— Почему?

— Кто его знает. У нас пришлый народ.

— Со мной собака.

— Вижу. Хорошая собачка. Да долго ли ее стукнуть…

Старик таких ужасов наговорил, что мне даже жутко стало.

Перед тем как ложиться спать, я все более ценное перенес в глубь палатки.

Не спалось. Казалось, что кто-то бродит около палатки. Вставать и выходить не хотелось — моросил мелкий дождь.

Забеспокоилась Белка. Вдруг слышу:

— Не вытащить. Давай ножик. Перережем. — И угол палатки опустился мне на голову.

Я поднял стенку, собака нырнула в отверстие, и раздался крик. Я выбежал из палатки. Белка вцепилась в ногу молодого парня, а он орал от боли.

На шум прибежал народ из ближних домов. Парня связали.

— Отпустите! — умолял связанный. — Это не я, а Гришка придумал.

— Какой Гришка?

— Ас железной дороги убежал который. Мы только попугать хотели, побаловаться. Как собака выскочила, сам-то Гришка скрылся, а меня оставил.

— Побаловаться, значит, захотели?

— Ага! С вечерки шли. Выпили маленечко. Гришка и говорит: «Уроним палатку? Поглядим, как мужик перепугается». Развяжите… пошутили.

Хороши бы мы были с Белкой, если бы проспали такую шутцу!

На следующий день мы сняли палатку и погрузились на машину, чтобы оставить негостеприимный поселок.

Проводить нас вышел знакомый старичок.

— Если бы не я, — сказал он, — не видать бы вам кое-какого добра… Вчера я слышал мельком, что ребята что-то придумывают, и пришел предупредить, чтобы вы были начеку… А собачка у вас хорошая! Молодая, видать, а верткая. Такую собачку обухом не пришибешь.