Екатерина Урузбиева - Охота на Тени [litres]

Мальчик неожиданно замешкался. Неясное волнение охватило его. Должен ли он был говорить, где спряталась Лигия? С другой стороны, она ведь, кажется, доверяла пресвитеру Лазариилу, раз адресовала письмо именно ему.

– Послушай, то, что здесь написано, слишком важно, – сказал монах. – Мне необходимо переговорить с ней. Скажи мне, где она?

– У Старой Кижукской мельницы, – выдавил Бран.

Не говоря больше ни слова, пресвитер резко развернулся и шагнул к двери.

– Постойте! – окликнул его послушник. – А как же Первосвященник? Мне нужно поговорить с ним. У меня и для него есть письмо.

– Его Святейшество примет тебя позже, дитя, – процедил монах, даже не обернувшись и лишь чуть задержавшись у дверей. – Пока будь здесь. Тебе запрещено покидать эту келью.

Дверь закрылась, и Бран вновь остался один. Он сделал все правильно. Отдал письмо Лигии нужному человеку и сказал ему, где ее искать. Но почему тогда на душе было так тревожно?

Через час или два томительного ожидания за Браном явился строгий, немногословный монах и велел следовать за ним. Они покинули жилой корпус, обошли стороной храм и устремились к внушительному двухэтажному строению с мраморными колоннами, статуями, поддерживающими балкон, золоченой инкрустацией наличников. Здание было прекрасно и величественно, как и многое вокруг.

Они взошли по широким мраморным ступеням на крыльцо и углубились в особняк. Огромные залы с высокими потолками блистали золотом, в натертом полу можно было без труда рассмотреть свое отражение. Картины и гобелены на стенах изображали сцены из жизни известных Первосвященников, исторические события и явления истинного чуда. Бран во все глаза смотрел по сторонам. Он и не представлял себе, что такая красота существует. Да, только Первосвященник может быть достоин жить в такой роскоши.

– Его Святейшество очень занят. Он согласился принять тебя во время трапезы, – сказал монах, сопровождавший Брана.

Послушник с трудом кивнул. Волнение охватило его полностью. Увидеть Первосвященника, о жизни и подвигах которого он столько раз читал! Бран так долго ждал этого, так долго шел к этой встрече, но все равно в глубине души не мог представить, что однажды это произойдет на самом деле.

Последние двери распахнулись, и Бран вошел в большую роскошную комнату. Картины и гобелены на стенах в золоченых рамах, фрески во весь потолок, мягкий ковер занимал все пространство пола. Посреди стоял большой, сплошь уставленный изысканными блюдами стол и только одно кресло. Там среди подушек вальяжно устроился полный человек в белых с золотом одеждах. Он был немолод, лет пятидесяти пяти. Темные с сединой волосы с трудом прикрывали плешь на голове, ухоженные усы и бакенбарды того же цвета, лицо давно испещрили морщины, холеная, но жидкая борода опускалась на грудь, прикрывая двойной подбородок. Пухлыми пальцами человек отрывал куски мяса от целой зажаренной птицы и отправлял их в рот, иногда перемежая овощами. Жир мяса, сок помидоров тек у него по рукам и бороде, оставляя следы на прекрасных одеждах. Иногда он прихлебывал из большого золотого кубка. Стоявший поблизости молодой монах следил, чтобы кубок всегда был полон.

Когда Бран вошел, лицо Первосвященника искривилось при виде следов, которые оставляла пыльная дорожная обувь мальчика на ковре. Приведший послушника монах велел ему остановиться на середине комнаты в нескольких метрах от стола.

Бран так растерялся, что забыл обо всем на свете и мог только с открытым ртом глазеть на Первосвященника.

– На колени! Преклони колени! – В абсолютной тишине комнаты, нарушаемой лишь естественными звуками приема пищи Первосвященником, раздался отчаянный шепот приведшего Брана монаха.

Послушник, словно опомнившись ото сна, поспешил опуститься на колени.

– Благословите, Ваше Святейшество, – робко произнес он, не поднимая головы.

– Благословляю, – коротко ответил жующий человек, не прерывая трапезы.

Бран искоса посмотрел на своего сопровождающего и, дождавшись одобрения, поднялся, чтобы приступить к рассказу.

– Я послушник из прихода в деревне Корневка. Мое имя Бран. Я пришел к вам, Ваше Святейшество, чтобы рассказать о горе, постигшем наш приход, – начал Бран со слов, что уже тысячу раз прокручивал в своей голове, мысленно представляя эту встречу.

Стараясь не слишком вдаваться в детали, послушник рассказал, как твари Нечистого атаковали его родной приход, как погиб пресвитер Никониил и как Лигия спасла всю деревню. О встрече с разбойниками и знакомстве с Мальдо упомянул лишь вскользь, зато более подробно остановился на сражении с Унхасаем в Красных Торцах. Рассказывать о Пути Отражения Бран почему-то не решился. Он сам толком не понимал, что же там произошло, и вспоминать было страшно.

Завершив свой рассказ, Бран замолчал, ожидая реакции. Первосвященник, все это время не прекращавший трапезы, неспешно смочил руки в поднесенной ему чаше с водой и принялся вытирать губы и пальцы большим белым с золотой вышивкой по краям полотенцем.

– Очень хорошо, – протянул он наконец, поднимаясь с кресла. Неясно было, относилось ли это к рассказу Брана или к добротному ужину.

Движением руки, будто лениво отгоняя назойливую муху, Первосвященник велел прислуживающему ему монаху снять с себя испачканную жиром и соком верхнюю рясу и надеть чистую, новую. Монах засуетился вокруг Первосвященника, приводя в исполнение приказ. Когда Его Святейшество был облачен в свежие белоснежные с золотом одежды, то наконец обратил внимание на мальчика.

– Мы внимательно выслушали твои донесения, дитя, – произнес Первосвященник. У него оказался неожиданно мягкий бархатный баритон. Если закрыть глаза, в этом голосе можно было купаться, его хотелось слушать и слушать. – И, без сомнения, находим их весьма интересными.

– Ваше Святейшество, у меня еще есть письмо от пресвитера Антониила из храма в Красных Торцах. – Бран достал запечатанное послание.

Первосвященник кивнул монаху, и тот быстро подбежал к послушнику, взял письмо и передал его Его Святейшеству. Первосвященник сломал печать, развернул письмо и быстро пробежал его глазами. Кивнул каким-то собственным мыслям и вернул бумагу монаху. Тот, словно получив мысленный приказ, тут же покинул комнату через боковую дверь. Первосвященник вновь обратился к Брану и на этот раз смотрел куда приветливей. Велев приведшему мальчика монаху возвращаться к своим делам, он грузно шагнул к послушнику.

– Мы рады, что даже в далеких деревнях нашей страны живут такие достойные и смелые юноши, как ты, – сказал Первосвященник. – И ты, дитя, правильно сделал, что явился к нам рассказать обо всем. Однако не нужно волноваться. Наша власть простирается во все уголки страны, и нам известно об участившихся появлениях слуг заклятого врага нашего и нападениях. Мы уже приняли меры для устранения этой проблемы и искоренения ее с земель наших раз и навсегда.